и я покорно опустился на деревянную жесткую поверхность. Она суетилась вокруг, пока я смотрел сквозь кухонное окно на маленький пустующий дворик. На улице накрапывал дождь, висела неприятная сырость, да и осенью дети гуляли гораздо реже. Я представлял, какой здесь стоял гомон, когда окно летом приоткрывали на проветривание, а во дворе гудела детвора.
Крис стукнула дном металлического чайника о плиту и быстро зажгла газ. Если в Москве у многих стояли электрические плиты, то почти все дома в Морельске были подключены к газу, и даже горячая вода согревалась специальными колонками. Газ еле слышно зашипел и, не теряя времени, Крис достала из белого шкафчика две большие кружки.
– Чай только черный, – предупредила она.
– Пойдет, – я отмахнулся.
В коридоре раздался шум падающей вешалки, а потом недовольный пьяный вопль. Я не выносил пьяных людей: отец может и курил, ел лапшу быстрого приготовления, почти не ночевал дома, но в алкогольных дебошах замечен не был. Судя по матам, доносившимся из коридора, здесь намечался целый концерт. Я видел, как напряглись руки Кристины, и она чуть не выронила чайник, неосторожно схватив его за горячую рукоятку. Крышка, свалившаяся на гарнитур, неприятно звякнула, но Крис не спешила ее поднимать.
– Вот урод, – выплюнула она.
Я не понял, когда в ее руках вместо чайника оказалась бита. Такая массивная, деревянная, с уже стершимся принтом какого-то спортивного магазина. Рукоятка была перемотана изолентой, и я даже удивился как органично это орудие смотрелось в тонкий пальцах Кристины.
– Крис! – сдавленно выдавил я. – Ты что творишь?
– Достал, – бросила она и направилась к кухонной двери, до этого бережно мной прикрытой. – Все время бухает.
Крис дернула дверь на себя так сильно, что круглая несуразная ручка ударилась о стену. Я мог поклясться, что на стареньких обоях осталась вмятина от такой силы удара. Смотря на Кристину со спины, я не узнавал ее и восхищался одновременно: она смотрелась с битой; с короткими, собранными на макушке в маленький хвост волосами; с массивными плечами и крепкими мышцами на руках от нелегкой работы как чемпионка мира по любому силовому спорту. Даже кухонные декорации не портили этого впечатления.
На полу и правда валялась вешалка для одежды, а под ворохом курток – кто-то еще. Судя по кряхтению, пьяный мужчина.
– Подъем, – взревела Крис, подходя к курткам и легко пиная их. Она держала биту наготове, занесенной, но резких движений не предпринимала. Я, так и не поняв нормально это или нет, замер на кухонной табуретке и попытался пялиться в кружку, а не на представление в коридоре.
Но мой взгляд все равно возвращался к двери и открывшемуся из нее виду. Мужчина выкарабкался из курток и сел, ошалело качая головой. Крис возвышалась над ним монументально, на мгновение жалкого мужчину в потрепанных синих трениках мне стало даже жаль.
– Отвянь… Опять орет…
– Иди проспись! – гаркнула Крис так, что я вздрогнул. – Какого хера ты опять не на работе?! Людей в дом не привести! Опять