искусств, но отец был против. Ему нужен был адвокат, а не жалкий художник. Он даже не дал мне толком объясниться, почему я хочу заниматься живописью… просто сказал, чтобы я не делал глупостей, в противном случае, моя жизнь превратиться в ад… и бросил трубку.
– Черт. Невероятно. – Я залпом осушил стакан с виски. – Каким же идиотом я был. – По воздуху потянуло сладостью. Годвин снова раскуривал свою травку. – И это действует? – я налил еще порцию.
– Что?
– То, что ты куришь.
– Ты знаешь, что нет. – Он взял свой стакан.
– Тогда, какой в этом смысл?
– Такой же, как и пить виски, от которого не пьянеешь. – Годвин вздохнул. – Привычка. Всего лишь иллюзия.
Ну, да. Конечно. Я забрал у него из рук самокрутку, делая глубокую затяжку. После, вторую. Третью. Ничего. Будто вдыхаю воздух.
– И вправду. Никакого эффекта. – Отдав ему косяк, я потянулся за своим стаканом. – А раньше, с травкой было весело.
– Было. – Он затянулся, запив все таким же безвкусным алкоголем. – Кокаин тоже неплохо срабатывал. – Годвин улыбнулся. – Чего мы только не творили под наркотой.
Я и сам к удивлению, усмехнулся. Даааа, были времена, когда мы с ним обжирались таблетками и веселились до утра. В те моменты, я и не догадывался, что произойдет в будущем.
– Вот, видишь. Мы можем общаться, как раньше. – Он выдохнул. – Вспоминать прошлое не так уж и плохо.
Ему это только кажется или Годвин настолько глуп, чтобы отрицать то, что перевернуло наши жизни с ног на голову. Тот, кто живет отрицанием, навеки вечные останется в аду. Мой ад, видеть его и помнить о смерти… Его ад? Не знаю. Годвин никогда не говорил о своих переживаниях. Он старался отшучиваться и отмалчиваться, но именно сегодня, его прорвало. Наверное, я слишком долго действую ему на нервы, при чем умалчивая истинные причины своего поведения. Может, сказать, почему я к нему так отношусь? Почему ненавижу его? Да, ладно. Годвин и так знает, просто прикидывается дурачком. Однако, те его слова… чтобы я убил его… они сбили меня с толку.
– Ты, правда, хочешь этого?
– Чего?
Я бросил на ангела мрачный взгляд.
– Умереть.
Годвин заржал, едва не расплескав виски.
– Чувак, мы уже мертвы.
– Забыл, что сказал до этого? – я развернулся к нему всем корпусом. – Ты попросил убить тебя.
– Ах, это. – Он задумчиво прикусил нижнюю губу. – Ага, попросил.
– Почему?
– Может, тебе это нужно. – Годвин пожал плечами. Залпом, осушив стакан, он налил себе еще порцию. – На хрен мы это пьем? Сюда бы, что покрепче.
– Это не ответ. – Откуда ему знать, в чем я нуждаюсь? Может, мне достаточно просто ненавидеть Годвина и изредка давать ему по физиономии. Зачем сразу из огня, да в полымя? Я похож на того, кто готов запачкать руки в крови друга? Тьфу… как бы я ненавидел его, все равно не могу не считать Годвина другом. Между нами случилось много дерьма. Не только ссоры и недопонимание. Даже делили,