разливал шампанское по бокалам, Мира зажигала свечи, расставляемые Вереском. Хрусталь на столе таинственно замерцал, создавая загадочную, но явно доброжелательную атмосферу.
Наконец Фрейя погасила свет, и у Юсты по рукам побежали мурашки от восторга. Такой правильный Новый Год у неё получался впервые в жизни, хотя согласились бы, пожалуй, с ней немногие, исходя из того, что снег до сих пор не выпал, и под окнами зеленела трава.
Лан раскладывал закуски по тарелкам, заботясь о девушках, Вереск настраивал в интернете трансляцию речи президента, Влад проверял, ничего ли не забыли.
Наконец появилась традиционная картинка, часы пробили первый удар, и Юста стремительно застрочила на своём листочке, уронила ручку, поджигая его, чуть не обожгла пальцы, стряхивая пепел в бокал и едва не подавилась, стремясь успеть выпить содержимое до последнего удара. Успела!
Юста счастливым взглядом обвела друзей.
– Желаю исполнения, – чуть слышно произнёс Влад, приподнимая свой бокал. Юста благодарно улыбнулась, отводя взгляд. Если то, что она написала, сбудется… Это воистину станет чудом.
– Предлагаю заняться подарками! – воскликнул Лан, вытаскивая из угла огромный пакет. – Это от нас с Фрейей.
– Не торопись, давайте по очереди! – перебил его Влад.
– Начнём с главы дома, – добавила Юста, тоже принеся из коридора свой увесистый пакет. Дарить подарки – это, пожалуй, лучшая часть любого праздника.
***
Новый Год Грета встретила крайне непривычно для себя, с Матвеем наедине. Она сама не знала, как так вышло, но давно поняла, что влюблена – и совершенно не той спокойной, ровной любовью к Максу и не той жаркой, пылающей страстью к Дрейку. Нет, между ними образовалось что-то новое, своё, пока непознанное. Матвей наблюдал за ней свысока, снисходительно позволяя любить и быть рядом. И Грету, импульсивную, энергичную, привыкшую к поклонению и обожанию, это неожиданно устраивало.
Матвей многому её обучил за прошедший перед Новым Годом месяц, уровень её силы возрос на порядок, Матвей с лёгкостью объяснил ей то, что давно не мог Макс. Или… не хотел?
Боль от расставания всё ещё терзала её, и Грета снова и снова обвиняла Макса в разнообразных грехах, раскаивалась, мысленно извинялась, хотела простить… и снова не могла. У неё мелькнула как-то раз мысль, что простить она не может не его, а себя – но это показалось слишком ужасным, и Грета затолкала эту мысль как можно глубже, не позволяя всплыть снова.
Дрейк в её жизни больше не появлялся, не делал попытки встретиться и объясниться, после нескольких звонков в самом начале, на которые она не ответила, он просто исчез, словно так и надо было. Грета выяснила, что его видели с какой-то девицей из знакомых Влада, и на этом успокоилась – почему-то при мыслях о нём боль её совершенно не терзала.
Привычные бокалы с шампанским Матвей им обеспечил прямо в постель, а ближе к утру Грета в одиночестве – Матвея срочно вызвали на работу, что, увы, не являлось редкостью, – нежилась