что это окажется охрана или прислуга, но через порог неожиданно шагнул Андре. От удивления я несколько раз моргнула, отложила расческу и развернулась.
– Извини, – сказал Андре, хотя в его голосе я не расслышала и намека на вину. – Я помешал?
– Зависит от того, зачем ты пришел, – улыбнулась я.
Андре уселся на один из стульев, я встала и пристроилась на кресле напротив него. Я скрестила ноги и притворилась, что не замечаю, как оголилось одно из моих бедер.
– Слушаю тебя.
Андре посмотрел мне прямо в глаза.
– Я пришел к тебе без особой на то причины. Мне просто любопытно, что ты собираешься делать, если покинешь дворец.
– Ты пришел лишь за этим? – Я старательно изобразила удивление, прекрасно осознавая, что Андре не волнуют мои планы, я просто его заинтересовала.
– Лишь любопытство.
Я сделала вид, что задумалась:
– У меня осталось немного золота. Думаю, что найду себе дом, а затем стану работать.
– На какую работу способна хрупкая принцесса вроде тебя? – удивленно вскинул брови Андре.
– Моя мать никогда не воспитывала нас хрупкими, – с издевкой рассмеялась я. – Я могу быстро освоить какое-нибудь ремесло, я быстро учусь.
Мои слова явно произвели впечатление на принца.
– Ты сложная женщина, Китана, – заявил он, затем, подумав, спросил:
– Ты ненавидишь свою мать?
Улыбка на моем лице померкла.
– Я не знаю ответа на этот вопрос.
В кои-то веки я говорила правду. Я понимала, что моя мать – королева, которая несет ответственность не только за семью, но и за целую страну, но то, как она меня оскорбила, глубоко ранило. Я чувствовала себя жалкой, осознавая, что роль королевы для Ирины важнее, чем роль матери, и мысль о роли соблазнительницы избалованного принца, которую она мне уготовила, терзала душу. Видимо, по этой причине я не реагировала на оскорбления охранников, если уж в глазах моей матери я пала так низко, что она послала меня сюда. Какая разница, что говорят посторонние?
Я оторвалась от своих грустных мыслей, почувствовав на себе пристальный взгляд Андре.
– Возможно, мои братья и сестра затуманили рассудок матери, но как она могла мне не поверить? Как могла подписать смертный приговор собственной дочери?
Я вздохнула и покачала головой:
– Не хочу об этом говорить.
Андре понимающе кивнул:
– Ты умница, учитывая, что тебе удалось сбежать от матери, и достаточно храбрая, чтобы явиться в Сентерию… Или глупая.
– Возможно, оба варианта верные, – ухмыльнулась я.
Андре улыбнулся в ответ.
– Может быть, – вздохнул он. – Папа хочет, чтобы ты присоединилась к нам за ужином. Подготовься как следует и не заставляй короля ждать.
Андре окинул меня красноречивым взглядом, и я с легкостью догадалась, что у него на уме, такой голод читался в его глазах… Я не знала, то ли скривиться