праздничных мундиров князя Жевахова, из тех, что хранились на случай в княжеской гардеробной. Все пальцы новоиспеченного императора были унизаны перстнями. Он объявил ибряшкинцам, что все они по его императорскому указу до конца дней своих будут свободны, ни податей, ни поборов не будет, рекрутов верстать боле не станут, а вино курить будет свободно любой человек, сколько ему захочется. Как тут было ибряшкинцам не признать в Еремее императора?
Из жеваховских подвалов выкатили три бочки вина, вышибли днища, Еремей отмерял черпаком каждому в его посудину вино. У кого посудины не было, тому новоявленный император выливал вино в ямку возле бочки. Пожалованный подданный лакал свою порцию лежа на животе. И потом вылизывал ямку, причмокивая при этом. Вот вино уже не зачерпывалось. Два мужика взяли третьего за ноги, опустили головой в бочку, и он сопел там, внутри, вылизывая днище.
Еремей, хоть и исполнял роль императора, успел и сам изрядно откушать из черпака. И повеселел сильно. Наградив тренькавшего на домре Кондратия своим царским пинком, Еремей потребовал:
– А подать сюда немецкую музыку!
Из господского дома ибряшкинские мужики сволокли по лестнице, отделанную резным дубом и перламутром, дорогую немецкую фисгармонию. Еремей уселся на бочонок из-под соленых груздей, растопыренными пальцами принялся стучать по слоновой кости клавиш. Гармония сипела, словно кто-то душил Змея Горыныча, но музыка не получалась. Девки подсказали управляющему-императору, что старый барин при игре нажимал ногами бронзовые доски.
И вот инструмент задышал, из возвышавшихся над ним серебряных труб вырвались протяжные вибрирующие звуки. Под завывания и рокот труб Еремей распростерся, как хищный беркут, над клавиатурой, стараясь захватить пальцами как можно больше клавиш. Он изо всех сил колотил сапогами по ножным педалям. Фисгармония ревела. Ревел и Еремей.
– Разом-двазом, трикуазом,
Шиндер-клиндер, транбабай!
Эйн-цвей-дрей аруйдруазом,
Бундер-клундер траперай!
Юцы-ацы-теликацы,
Квентер-мендер, пендер-жец,
Тица-саца, заикаца,
Абалкаться-пепермец!
Пепермец-пепермец
Нашим ворогам конец!
Как раз в это время из Шараховки примчались трое друзей и охотников: Захар Петрович Коровяков, Ганс Гансович Шнадер и дворецкий Коровякова Осип Петрович. Они получили записку Девильнева. Все трое имели при себе ружья. Увидели веселую толпу мужиков и баб, несколько человек в офицерских мундирах, Еремея в странном одеянии. Ничего не поняли. Стали спрашивать: что тут происходит.
– А вот связать их, мошенников! – приказал Еремей-император. И люди в мундирах тотчас стащили всадников с коней. Еремей приказал их раздеть догола и накрепко связать. Это тотчас было исполнено. Затем всех троих вымазали дегтем, вываляли в пуху и принялись бить кнутами. Бедолаги могли только ползти, и они поползли в сторону Шараховки. Скоро они всем надоели, их оставили лежать на дороге, воткнув каждому в голый зад раскуренную трубку. Вдоволь