Великого Двора, какого бы дурака или тирана те не поставили бы на место Магистра. А поставили тирана и, надеялась Янали, дурака, которому хватит льстивых речей и дорогих подарков на годовщину назначения.
А если прислали умного, то дурочкам несдобровать, если Наместник решит поставить себя выше законного права от рождения каждого из этих людей и присвоить их земли и народ.
– Матушка, да неужели всё так плохо, что вы как туча тут сидите? – Дитресса не могла справиться с ощущением неизбежного, но не могла и объяснить себе, чего опасается. Молодых магов – бывает – обуревают чувства из-за излишка природных способностей. Потому и опасно подпускать их к колдовству до того, как будет обретен баланс и равновесие.
– Да куда уж хуже, когда тебя встречают не по чести, лишают сопровождения, охраны, нарядов в конце-то концов, – Янали заломила себе руку от бессилия, но тут же исправилась и села ровно и расправив плечи, – Я в рабы не нанималась, – уверенно сказала она, – Когда-то предок моего рода, как и предки других феодалов и вассалов приняли приглашение стать частью большой и могущественной семьи Великого магического Двора, и на то были причины, – матушка встала и вальяжно пошла к столу с приготовленным – хоть что-то – теплым вином, – были причины принять предложение, когда мы были под осадой магических существ всех видов и мастей.
– И обращенных, – взвизгнула Дитресса, доведенная одним только упоминанием матушки о событиях давно минувших лет до предела.
– И обращенных, – Янали отпила терпкого вина и даже сочла его приятным, – Но с ними мне, конечно, встретиться не хотелось бы.
– А вы и с обращенными встречались? – Дитресса остановилась и затаила дыхание.
– А ведь встречалась, – призналась себе Янали, – и если бы не мой муж, – ну тогда он был просто молодой и горячий воин из хорошей семьи, – если бы мой муж не остановил это животное, лишенное всего человеческого.
– Не могу сказать, что это была встреча. Намеренная, – уточнила матушка, – но в том лесу, куда по-молодости нам всем запрещают ходить, я увидела это существо: оно стояло, будто пронзенное копьем, обездвиженное, выворачиваемое само себя, так он корчился от боли или, может, от бушующей в нём страсти к охоте. Брр, – матушка махнула бокал и облизнулась, – они же помешаны на охоте, на охоте на людей, Дитресса, и только смерть на их пути способна остудить эту страсть. Но нам не об этом нужно думать, дорогая, – матушка ухватила ученицу за обе руки и притянула к себе, – я сейчас постараюсь отыскать Насвиду! Вот уж кто точно знает, чего нам ждать и как действовать. Нрав у неё непростой, но и я не за ней стою в ряду.
И потом добавила:
– А ты пиши-ка записку нашим сопровождающим – запросим наряды и немного поменяем расположение пешек на столе.
Сварты, а их тут называли именно так – присягнувшие новому Наместнику низкоранговые маги, – выстроились в ряд к приходу Кортагара и ректора в помещении для инициации.
– Ты примешь обет, мастер Корт, – веселился ректор, размахивая руками, – в этом прекрасном зале. И по своей воле перейдешь