Каин. Злата Черкащенко

белели редкие дома крестьян и паслись небольшие стада овец или коз. Скрежет камешков под сапогами сливался с далёкой свирелью пастуха, да ещё то там, то здесь раздавались выкрики шахтёров. Горы были небольшими, но детское воображение таково, что даже там я чувствовал себя восходящим к небу героем. На вершине каменного гребня стояла церквушка имени Прокопа, который, по преданию, жил в этих местах. У подножья той причудливой скалы находился вход в пещеру, где святой якобы боролся с дьяволом. Мы тогда до неё так и не дошли…

      Я последним шел по каменистой тропе, замыкая цепь, Камия уверенно шагал впереди. Задумавшись о чём-то, он замедлился и, чтоб дать дорогу остальным, немного спустился вниз по склону, ухватившись за выступ поросшей растительностью скалы. Дождавшись меня, Камия вновь взобрался на гряду и пошёл рядом. Он завёл разговор о конике, укрощённом мною накануне. Спрашивал, почему я не умолил отца купить мне его, а я отвечал, что куда интереснее брать недоступное.

      – Почему именно коня?

      – Просто я всегда хорошо управлялся с ними.

      Камия резко скакнул вперёд, чтоб перегородить путь.

      – Постой, – сказал он, уперевшись ладонью чуть ниже моей ключицы. – У меня получается объезжать лошадей ничуть не хуже. Отчего я не сделал того же?

      – Я храбрее тебя, вот и всё! – нетерпеливо воскликнул я и подался вперёд, давя грудью на его смуглые пальцы.

      В тот миг мы впервые посмотрели друг на друга как враги. Его задело за живое моё превосходство, а меня вывела из себя дерзость, с которой он говорил со мной. Наше молчаливое противостояние продлилось несколько секунд. Потом Камия усмехнулся и отступил. Он вновь вышел вперёд, но отклонился от намеченного пути, уводя нас куда-то вглубь разрушившихся гор. Мне это показалось странным, но я подумал: может, он знает кратчайшую дорогу. Наконец Камия вышел к расселине не меньше десяти метров длиной, через которую было переброшено дерево. Все остановились в нерешительности.