на окно, на огонь.
– Ничего, – отвечаю я, уставившись в потолок, и не свожу с него взгляда, пока в глазах не перестает щипать.
Что со мной происходит? Я ведь пережила сеанс гипноза, в конце концов! Там не было кошмара, человека с болота, ужаса. Там было солнце и счастье, но эта малиновка холодным днем… Откуда же эта тоска?
Глава 5
Диамант настаивает на том, чтобы я общалась с другими пациентами. Он говорит, что это «облегчит мое восстановление». Слива и Подбородок этого не одобряют, судя по их беспокойным лицам, но они все равно ведут меня в длинную комнату, которую называют галереей. С одной ее стороны тянутся высокие окна (зарешеченные, само собой), а стена с другой – увешана картинами с гуляющими женщинами. Светильники обрамлены искусственными цветами. Выглядит даже симпатичнее, чем я ожидала, будто нас пытаются обманом убедить, что мы в какой-то гостинице, а не в сумасшедшем доме. И все же довольно мило.
Все мы одеты в одинаковые платья – серые, из грубой шерсти, и у каждой на спине вышиты три одинаковых слова: «Психиатрическая лечебница Аджелтон».
За столом с грудами книг сидит капеллан. Это невысокий человек, кожа да кости. Очки сползают на нос. Он поправляет их. Они сползают снова. Он поправляет их. От скуки его землистая кожа обвисла. Время от времени он подавляет зевок. Он слегка подпрыгивает, когда я появляюсь перед ним. На некоторых людей мое появление производит такой эффект.
– У вас есть «Большие надежды»? – Я знаю, что книга у него есть – вот она, под его правым локтем.
– Эм… думаю… э-э… – Его темные глаза бегают туда-сюда.
Я указываю на книгу.
– Вот.
Он берет книгу, поглаживает обложку.
– Дело ведь вот в чем… – Он поднимает на меня осторожный взгляд и моргает. – Книга ведь это большая, сложная по языку и всему такому. Может быть, что-нибудь попроще? – Его рука зависает над стопкой иллюстрированных книжек, обложки которых изображают библейские рассказы или детских персонажей. – Как насчет чего-нибудь из этого?
Он берет худшую из всех – с яркой обложки глупо улыбается девочка с зонтиком в руках.
Я поглаживаю спрятанный в рукаве карандаш.
– Лучше все-таки «Большие надежды», пожалуйста.
Дай ее мне уже, думаю я про себя. Дай, а то хуже будет.
Наверное, он замечает что-то в моем взгляде, потому что он неохотно протягивает мне книгу, не выпуская ее из рук даже в тот момент, когда я уже собираюсь взять ее.
Я сажусь спиной к стене, чтобы не спускать глаз с больных. Тогда ко мне никто не подкрадется незамеченным, так что можно расслабиться. Здесь дюжина женщин или даже больше, но никто из них не беспокоит священника, ни у одной нет книги. Возможно, они просто не умеют читать или им уже дали лекарство – после него никто не может читать, даже я.
Женщина напротив смотрит на меня немигающим взглядом. Струйка слюны собирается в уголке рта и наливается блестящей каплей на подбородке. Она растет и капает, повисая на серебристой нити. Похоже, она и думать забыла о книге на коленях. Никто не захочет читать книгу, залитую чужими слюнями, я уж точно не захочу.