Из ниоткуда. Иосиф Антонович Циммерманн

закрыла ее. Вернувшись на свое место, она обеими руками взяла Арьяну Тимофеевну за ладонь и тихим голосом, доверительно произнесла:

      – Дети – дело хлопотное. На них деньги нужны. А я могу разницу метров наличкой компенсировать.

      Арьяна пожалела, что начала этот разговор. Поспешно встав, она пообещала подумать и опрометью бросилась в сторону спасительного выхода.

      Вечером того же дня директор музея позвонила своему заместителю. Поинтересовалась, как прошел рабочий день. Едва выслушав его короткий доклад, напрямую спросила:

      – Саша, а ты случайно не в курсе, как можно обменять квартиру?

      – В городском отделе учета жилья. Там есть обменное бюро. Пользование картотекой стоит один рубль.

      – Ничего себе!

      – Да, дороговато. На эти деньги неделю на трамвае на работу и обратно ездить можно.

      – Да я не про рубль. Откуда у тебя такие познания? Что, пользовался уже?

      – Который год пытаюсь разменяться, – тяжело вздохнул собеседник на другом конце телефонной связи. – Я ведь со своей бывшей официально в разводе, но жить и дальше приходится под одной крышей. А это уже незаслуженный ад на земле.

      – Так может, сходишь со мной в это бюро?

      – Запросто. Я после работы считай что постоянно там околачиваюсь. Все веселее, чем дома.

      На следующий день они вдвоем направились в горисполком. В торце здания, в узком закоулке, у невзрачной обшарпанной дверцы с вывеской «Отдел учета и деления жилплощади» бурлила стихийная квартирная «толкучка». В отличие от настоящей, где продают с рук подержанные или новые, чаще всего дефицитные вещи, товаром здесь была недвижимость. И находилась она вдали от этого зловонного пристанища.

      – А получше места и помещения не нашлось? – вслух возмутилась Арьяна Тимофеевна. – Государственное учреждение все же.

      – Так-то оно так, да не совсем, – скромно возразил Саша. – Мы же не владельцы наших квартир. Лишь съемщики у государства, которому и так виднее, кому и какое жилье положено. Не рыпайся и молча жди своей очереди. Но нет же, какие-то нетерпеливые выскочки лезут поперек со своими исключительно шкурными желаниями обменяться. Вот нас, как несоциалистический элемент, и спровадили на задворки.