плыли медленно, и между нами завязался легкий разговор.
Какими бы разными мы ни были в юности, детство у нас было одно на двоих – пусть и с разницей в 10 лет. Мы каждое лето проводили на даче с бабушками, учились кататься на велосипедах по одним дорожкам, бегали за мороженым в один магазин и купались в одних озерах. Воспоминания объединили нас, и на берег мы выбрались если не лучшими друзьями, то хорошими приятелями. Совместный подъем по скользким глиняным ступеням сплотил нас еще сильнее, и если мне казалось, что ноги сейчас откажут, то томительное чувство внизу живота только набирало силу.
Я досадливо отмахнулась. Конечно, скучая в этом эдемском саду, я с любопытством обнаружила, что недосягаемый когда-то мужчина легко может стать моим. Флер набоковской «Лолиты», желание почувствовать себя развращенной маленькой девочкой, имеющей власть над мужчиной старше, наши полуголые тела, близость к природе – всё способствовало тому, чтобы захотеть продолжения. Мы шли обратно, продолжая болтать, но чем ближе подходили к дому, тем более вялым становился разговор.
– Вот и пришли, – сообщил мне Андрей, как будто сама я этого не знала.
– Ага.
Мы помолчали. Каждый чего-то ждал. Мне надоело.
– Что ж, спасибо за вечер. Я прекрасно провела время. Тогда я зайду завтра, откроешь мне ворота?
– Конечно. Куда хочешь поехать?
– В ближайший городишко, погулять, кофе попить.
– Любишь кофе? – Какой дурацкий, бессмысленный вопрос.
– Иногда. Сейчас для кофе явно не время.
– А для чего время?
– На ночь лучше чай. С ромашкой, – вежливо улыбнулась я, разворачиваясь, чтобы уйти.
– Не уверен, что у меня есть ромашковый чай, зато могу предложить вино.
Бесперспективная светская беседа с этими словами обрела новое дыхание.
– Вино звучит неплохо.
– Пойдем?
– Мне бы переодеться. Дай мне десять минут.
Когда через двадцать минут я вошла в дом, Андрей закрыл кран и победно вытер руки. Рядом с раковиной стояла еще мокрая посуда, а на столе ждали два бокала и пиала с клубникой – не той бессовестно красной глянцевой ягодой с пинтерестовских картинок, а настоящей садовой клубникой: неправильной формы, с зелеными проплешинами и сладким солнечно-кисловатым запахом дачного детства. Андрей открыл холодильник.
– Красное? Белое?
– Игристое.
– Сегодня что, праздник?
– Да. День игристого вина.
– Игристого, к сожалению, нет.
– Тогда белое.
Андрей поставил на стол бутылку. Внутри прозрачного стекла лениво плескалась манкая золотистая жидкость. С вином никогда не знаешь, чего ждать, – и это не только про вкус. «Что ты готовишь нам сегодня, шардоне?» – подумала я.
На кухне медленно, но неумолимо сгущалось напряжение. Атмосфера, как губка, пропиталась духом чего-то запретного. Со стороны я видела, как маленькая