ответил он. – Все, что я знаю, – это не особо полезные сведения о том, почему разумные вроде вас могут совершать гиперпрыжки в «нигде». Время и место там не имеют значения, и, проскользнув в «нигде», вы можете выйти оттуда где угодно. Однако же меня это беспокоит. Каждый раз, когда мы пронзаем барьер между «нигде» и «где-то», мы чуть-чуть искажаем это «нигде». Ну, как невозможно пройти по свежевыпавшему снегу, не оставив следов.
– Вы думаете… где-то здесь есть снег? – спросила я. – Мне бы хотелось когда-нибудь его увидеть.
– Он встречается, но редко, – произнес Чет. – А скажите мне, мисс Найтшейд, вы действительно прожили всю свою жизнь на бесплодной планете? Как же вы там выживали?
Я пожала плечами:
– У нас есть цистерны с водорослями и искусственное освещение под землей. И там есть кое-какая жизнь. В пещерах живут крысы, они питаются грибами и водорослями, которые преобразуют тепло в биологическую энергию. Это не так много, но мы заставили это работать.
– Похоже, вы чрезвычайно мужественное сообщество, – сказал Чет. – Это честь для меня – путешествовать с вами. Хотя должен признать, что ваш дом кажется мне очень странным местом для обитания.
– О! – вмешался М-Бот, подлетая к нему. – Это очень странное место, с захватывающим сочетанием технологических достижений, с одной стороны, и отсталости и невежества – с другой. У них есть полеты в космос, но нет автоматических дозаторов для мыла, например. Так что можно сказать, что их культура знавала взлеты и падения.
– Это действительно интересно, мерзость, – сказал Чет. – Пойдемте, мисс Найтшейд и спутник. Нам следует поторопиться: на этом фрагменте есть одна достопримечательность, которую я хотел бы вам показать прежде, чем мы его покинем, но придется поспешить. Не следует упускать следующий фрагмент лишь потому, что мы замешкались!
Мы двинулись дальше, Чет задавал темп. Полчаса спустя мы поднялись на гребень очередной дюны, и я смогла получше рассмотреть нужный нам фрагмент. Он был покрыт мерцающей травой – она казалась мягкой, словно мех на хорошем одеяле, – и на нем текли идиллические ручьи. Они срывались с краев, искрясь, словно капли солнечного света. Это место выглядело как рай, каким его описывают в историях. Место, полное зелени и жизни, – там были даже бабочки!
Однако что-то показалось мне странным. Чет торопил нас, чтобы добраться сюда вовремя, но нужному фрагменту, похоже, было до нас еще несколько часов пути. У края Чет указал вправо. Дюны здесь уменьшались, и вскоре мы нашли то, что он хотел мне показать, – яму. Песок сдуло, обнажив коричневый камень, и из фрагмента вырыли изрядную его часть – яма уходила в глубину самое меньшее на тридцать метров. Стороны ямы были сделаны в виде ярусов, как у перевернутой пирамиды, и по ним спиралью шли дорожки.
– Карьер, – сказала я. – Добывали подъемный камень?
– Именно, – подтвердил Чет. – Этот карьер древний, но я подумал, что вы могли бы оценить его как пример. Карьеры, которые Верховенство устроило в Твердыне, намного крупнее, но общий принцип тот же.
– Плохо,