из первых пострадали, получается. Прямо сюда черт зашел, по границе. Райцентр нам и передал всю новость об этом: «Важное правительственное сообщение», но конкретно ничего не говорили. А после глава наш уже распорядился, что делать, хотя сам не понимал ничего.
«Значит, и правда война», – про себя произнесла я. Стараясь не слышать рыдания вокруг, пытаясь сосредоточиться, подошла к командиру нашему.
– Как вас зовут? – обратилась я к нему.
– Захар, – немного откашливаясь, произнес он свое имя.
Захар был высокий, достаточно крепкого телосложения, волосы темно-русые, глаза, а точнее, всего один, правый, серого цвета. Судя по всему, из-за травмы второй был прищурен. И скорее всего, он не был на службе, несмотря на то что на нем была военная форма, которая не имела какие-либо отличительные знаки. Его сосредоточенный, я бы даже сказала, слишком серьезный взгляд и все его выражение лица выдавало легкое недовольство. Возможно, он провел немало времени в боях, поэтому был достаточно грамотным в данной обстановке.
Нас осталось пятнадцать человек, все, кто смог выжить. Точнее, кто побежал за человеком в форме. Люди, которые меня окружали, были напуганы и растерянны. Семья из пяти человек: муж, жена, трое детей. Двое молодых парней и с ними девушка, как позже выяснилось, эти направлялись на новое место жительства по распределению, где их ждала не только новая работа, но и новая жизнь. Женщина, примерно моих лет, может, чуть постарше, по имени Екатерина, судя по оказанию первой помощи пострадавшим, что, собственно, и подтвердилось, была врачом по специальности. С нами оказалась супружеская пара, отгуляв свадьбу на родине мужа, следовали в чужие края на трудоустройство и постоянное место жительства, Андрей был зоотехником по образованию, а его молодая супруга должна была устроиться вместе с мужем. Мать и дочь лет двенадцати держали путь к отцу, который нес службу на границе.
– Мне в город надо, – обратилась я к Захару.
– Какой город? Посмотри, что творится, даже я сам еще не понимаю, что происходит. Нельзя в город, пока нельзя, слышишь, – прямо в лицо он прошипел последнюю фразу.
Наверное, он был прав, но как быть мне, когда так долго этого ждала. Я еще раз огляделась вокруг.
Девушка-студентка плакала, чуть всхлипывая, у нее погибли друзья. У семьи стали капризничать дети. Остальные просто сидели и молчали.
Спустя какое-то время старик, который нас встретил, обратился к Захару.
– Тут оставаться нельзя, небезопасно это, уходить вам надо.
– А ты чего со своими не ушел? – перебил Захар.
– Я уже свое отжил, сынок, идти мне некуда, да и ноги уже не носят, я в свое время лесником был, а потом, как здоровьем ослаб, дети на хутор забрали. Пока власть свои законы вносила, нового лесника так и не поставили, где я поживал. По мне вон могила плачет, а вот молодежь и детей уберечь надо. Ты вот что, – продолжил старик, – есть охотничье ружье, винтовка старая трофейная, немного патронов, все в лесу припрятано, дорогу к домику укажу, давно пустует,