но часто!
И она принялась по-матерински участливо расспрашивать гостя о его хворобе. Он, по-видимому, сразу понял ее бесхитростную душу, и они быстро нашли общий язык. С пастором, вернувшимся домой уже затемно, сойтись было не так легко. Мужчины при первой встрече всегда испытывают друг к другу взаимную настороженность. Но в этом случае каждый старался преодолеть естественную преграду и проникнуться симпатией к новому знакомому, хотя инстинктивно чувствовал в нем представителя иной, неизвестной породы.
В воскресенье днем я тронулся в обратный путь – в Элтеме меня ждала масса дел, и своих, и мистера Холдсворта. Оставалось только гадать, как сложатся отношения моего хваленого друга и почтенного пасторского семейства в предстоящую неделю: за время визита у меня пару раз душа ушла в пятки, когда Холдсворт и пастор едва-едва не повздорили. В среду я получил записку от Холдсворта, в которой он извещал, что пробудет на ферме до конца недели и уедет со мной в воскресенье; мне же надлежало срочно выслать ему книги согласно прилагаемому списку, а также теодолит и другие геодезические инструменты, отправив их в Хитбридж по готовому участку железной дороги. Я сходил к нему на квартиру и отыскал нужные книги – итальянский, латынь, тригонометрия… Собралась увесистая посылка, к которой еще следовало прибавить геодезическое оборудование. Любопытно было бы взглянуть, что происходит на ферме! Но выбраться туда мне удалось только в субботу.
На станции в Хитбридже меня встретил Холдсворт. За минувшую неделю он стал другим человеком – обветрился, загорел, и в глазах, недавно подернутых апатией, вновь заиграли живые искорки. Я сказал ему, что с виду он совсем здоров.
– Так и есть! – подтвердил он. – Мне уже не терпится приступить к работе. Неделю назад и подумать об этом было страшно, а теперь жду не дождусь. Деревня творит со мной чудеса!
– Так вам здесь понравилось?
– О да! В своем роде идиллия. Настоящая деревенская жизнь и никакой деревенской скуки, вопреки моим ожиданиям. А все благодаря необыкновенному пастору – исключительного ума человек! Заметьте, я теперь тоже зову его «пастор», как все вокруг.
– Так вы с ним поладили? Признаться, я немного опасался…
– Раз-другой я почти вызвал у него неприязнь своими опрометчивыми заявлениями и неуместными преувеличениями, какими мы бездумно разбрасываемся ради красного словца. Заметив, что такая манера глубоко противна достопочтенному мистеру Холмену, я стал строже следить за своей речью. Весьма полезное упражнение, поверьте, – подбирать для своих мыслей наиболее точные слова, а не просто щеголять эффектными фразами.
– Значит, теперь вы с ним друзья?
– Да, добрые друзья. Во всяком случае, за себя могу поручиться. Я ни в ком еще не встречал такой тяги к знаниям. Своей осведомленностью в самых разных областях он определенно превосходит меня, хотя вся его ученость исключительно книжного толка, тогда как я много где побывал и много чего повидал… Вас не удивил мой давешний список?
– Еще