она! Карина.
– Привет, – сказала девушка. – Ты не спишь?
– Да нет, – он смутился, не зная, что сказать, зачем-то поправил одеяло.
– Можно, я у тебя посижу, не возражаешь?..
Карина зашла, сама невинность, в коротеньком халате. Еще бы он возражал! В груди странно защемило. От красоты ее защемило, от недоступности, которая близко. Совсем близко!
– Да нет. Не возражаю, – сказал он хрипло, и весьма запоздало, даже закашлялся. Это как бы объясняло, почему не сразу ответил, ей объяснения не требовались. Он подвинулся на кровати, поскольку сесть больше было некуда. Выложив на прикроватную тумбочку пачку сигарет и зажигалку, Карина присела с краю, совсем рядом, почти вплотную. И сказала равнодушно, как бы констатировала:
– Ну и папа у тебя. Покурим?..
Нет, любовью у них с папой не пахнет! Она протянула руку за сигаретами, соблазнительно наклонилась, и он чуть с ума не сошел от близости. Поспешил сам взять зажигалку, при этом сигареты столкнул на пол. Он наклонился за пачкой, и нечаянно прижался к ней самым возбужденным местом к ее выгнутому… телу. Было невероятно, ослепительно, страшно. Борька тут же отпрянул, но она, вероятно, догадалась, что сия каменная твердость вовсе не дефект одеяла. Откуда камни в кровати? Карина даже вида не подала, посмотрела на его пылающее лицо.
– Ну! Чего ты? Я жду.
Дрожащими руками Борька протянул сигареты и щелкнул зажигалкой. Сердце колотилось, словно вот сейчас выскочит, и мячиком запрыгает по потолку, стенам, по полу. Карина невозмутимо прикурила, выпустила длинную струю дыма, и спросила:
– Ты такой же. Как твой отец?
– Какой!
Стыд и желание бешено боролись в нем.
– Ты понимаешь, о чем я, – Карина говорила без кокетства, при этом внимательно на него поглядывая. Она предлагала откровенный разговор, а он совершенно не понимал, как быть и что отвечать. Он был перед нею совершенно беспомощен. Но тут приоткрылась дверь, показалось красное от алкоголя лицо Ломова старшего, при виде Карины глаза папаши блеснули.
– Ты здесь! Ну-ка, радость моя, подъем. Марш отсюда. Быстро-быстро. Кому сказал?! – интонация у него была командирской, и Карина подчинилась. Папаша сейчас совсем не походил на влюбленного мужчину, каким показался при первой встрече. Или это действие алкоголя? Карина удалилась, оставив запах дорогих сигарет и духов. Ломов старший подмигнул Борьке, и понимающе сказал:
– Телок полно! Я тебя с кем-нибудь познакомлю, – закрыл дверь. С кем-нибудь Борьке не хотелось! Ему понравилась Карина. Очень понравилась!
Началось совместное проживание отца и сына под одной крышей, длилось это примерно полгода. Пока они не рассорились по причине обоюдной ревности, отношения их складывались в общем не так уж плохо. Одно время Борьке даже казалось, что в Ломове старшем проснулись отцовские чувства, но скоро понял, что это лишь видимость. Юрий Палычу нравилось разыгрывать из себя заботливого папашу только в