они шибко. Грамоте и счету обучены. Ищут путники молодильные яблоки.
– Так нет их боле! – удивился медведь.
– Поди Василиса-то знает, где остались. На то она и Премудрая.
– Нет их, много путников искало, не нашли…
– А какой у них выбор? Али яблоки найти, али к Яге в печь.
– Есть у меня одна вещица… Путник потерял, а я подобрал да сохранил. Мало ли пригодиться.
– В САЛКИ! – полетели в мишку сразу три шишки.
Потапыч завопил и ринулся вперед.
– В избу мою веди их, – крикнул медведь, убегая от Машеньки.
– Идемте, – мягко сказал нам клубок.
– А может не надо? – в унисон сказали мы испуганно.
– Да не тронет он вас. Добрый он.
– Ага, очень… Аж ребенка убил, – недоверчиво сказал Санька
– Это ж случайность, – мягко произнес клубок.
Мы направились к дому Михал Потапыча. Небольшая землянка с огородом и несколькими ульями. Подождали его минут двадцать.
– Ох, умаялась наконец… Пойдемте, чаю облепихового заварю… – медведь пустил нас в избу.
Из сеней мы вышли в комнату, просторную с печкой, скамьями и столом. Ловко управлялся медведь с утварью, хоть и лапы у него были здоровенные. Растопил он самовар и разлил по кружкам. Дивный аромат разносился по избе.
– Замучила тебя Машенька? – вздохнул клубок.
– Сама она замучилась. Бедняжка. Что б черти меня подрали… – вздохнул медведь, – поделом мне…
– Ну, если порассуждать, то в ее смерти виноваты мужики с камнями, – вдруг встряла в разговор я. Санька ткнул меня в бок.
– Да нет… я виноват, – сел на скамью мишка.
Я осторожно подвинулась к нему и облокотилась. Санька в ужасе наблюдал за происходящим. Теплая и мягкая шерсть обволокла мою руку, и я уткнулась в него лицом.
– Хороший ты Михал Потапыч и совсем не страшный.
Санька дернул меня и усадил подле себя. Он с осуждением смотрел на меня и стиснул мою руку, что бы я не смогла отодвинутся.
– Ты чего творишь?! – шепнул Санька, – он же тебя сожрет.
– Дурак ты, Санька! – вздохнула я.
– Потапыч, ты что-то говорил про вещицу диковинную, – сказал клубок.
– Точно! Эх, я старый хрыч, запамятовал.
Медведь подошел к сундуку и достал оттуда зеркало в резной оправе.
– Это волшебно зеркальце? – восторженно воскликнула я.
– Оно самое. Держите.
– Благодарствуем, – поклонилась я, отведя руку в сторону, – чем отплатить тебе за добро твое? – Санька ударил по лицу рукой.
– Серьезно? Ты теперь разговариваешь как в русской-народной сказке? – тихо сказал он.
– Не мешай, – буркнула я, – в образ вживаюсь.
– Окей! – развел руками Санька и отошел от меня.
– Да чем вы мне помочь то можете! Все у меня есть, кроме покоя, на старости лет, – вздохнул Мишка и взглянул в окно, – ступайте, вон Машенька бежит, вас еще изводить начнет, – махнул лапой Потапыч.
Мы вышли из избы и продолжили свой путь. Но на душе было тяжко. Жалко было и Потапыча и Машеньку.
– Не