Зарина сама призналась, что та не при чём. Вот старшую сестру и взяли. Привезли в ближайший городок и бросили сюда. А теперь ей предстоит суд его Святейшества.
Монахи долго вели девушку запутанными коридорами. Потом втолкнули в светлую комнату и заперли двери. Девушка сделала ещё несколько шагов и оказалась перед столом. За ним восседал совет. Во главе, его Святейшество, по бокам – старшие советники. А в сторонке притулился тот самый пастырь.
Девушка презрительно посмотрела на уже немолодого служителя, и отвернулась. Святейшество медленно перебирал на столе бумаги. Он даже не посмотрел на пленницу. Сложив ровной стопкой листы, мужчина спросил:
– Ведьма, ты признаёшь свои прегрешения?
– Нет, ваша Светлость.
– Тогда, зачем ты сказала воинам, что ты ведьма?
– А почему они решили, что моя маленькая сестра – ведьма?
– Молчать! – Взвился один из советников. – Тебе не давали права голоса, ведьма!
Его Святейшество притворно нахмурился и продолжил:
– Пастырь вашей деревни доложил, что ни ты ни твоя сестра не ходите в храм.
– Не правда. Мы ходим вместе с родителями. Это могут подтвердить все жители деревни.
– А как же уроки праведности? Их милостиво согласился проводить ваш священник, когда учитель ваш умер. А вы не ходите. Почему?
Зарина промолчала. Она прекрасно понимала, что обвинить приходского священника в грехе ей не удастся. Её всё равно приговорят. Или как лгунью к отрубанию языка, или как ведьму – к сжиганию на костре. Последнее ей было на руку. Она бы уже и сейчас выбралась бы из этого места. Но тогда монахи не оставят её семью в покое. Что с ними будет, можно легко представить. А вот педофил отвертится. Она не могла этого допустить!
Ещё по дороге девушка успела прикинуть примерный план мести. Ей только надо было добиться, что бы эта мразь не уехала раньше времени. И что, бы он сам, собственноручно поджёг костёр. А дальше дело за малым. Что говорить и что делать она успеет продумать позже. Сейчас надо было покончить с первой частью плана.
Девушка знала, что испытанию огнём, попросту – сжиганию, подвергались те, кто не сознавался и не раскаивался. А вот признавшихся постигала другая участь. Жертву вначале долго учили, забивая до полусмерти. А потом закованную в деревянные колодки, помещали в чан. Туда заливали на две третьи кипятка и постепенно добавляли кислоту. Когда несчастная переставала кричать, ей попросту отрубали голову. Вот и всё!
Для плана Зарины это не подходило. Да и признаваться ей, по сути, было не в чем.
– А вы у нашего проповедника спросите. – Дерзко ответила девушка. – Пусть он поясни, отчего это многие дети перестали ходить на уроки праведности?
– Ты в чём-то обвиняешь вашего священника, дитя? – Притворно ласково спросил монах.
– Нет, ваша милость. Как я могу? Я только отмечаю факт. А дальше вы сами думайте.
– Отец Престон, что вы скажете на это?
– У меня нет слов, ваша милость! Я теряюсь