что ты имел в своей жизни – было получено кровопролитием, алчностью, надувательством и жадностью. Лишь только за это стоило бы истребить тебя, и всех, кто с тобой связан. Имей ты мужество – то отдал бы всё простым людям, вот хотя бы всем кто сидит здесь!
– Правильно говорит! Да-да!
– Всё же признаю одно, вначале самостоятельной и независимой от отца жизни, ты был славным парнем! Твои военные и общественно-политические заслуги есть в каждом учебнике! Каждый месяц, небось, приходилось покупать новый шкаф для новых орденов и медалей, но теперь. Алан Де Фаре – ты отброс общества. Рано или поздно какой-нибудь доходяга пырнёт тебя, в одном из районов и ты умрёшь в собственной лужи крови, а я, вместе с либералами смещу с постов размякший совет и вырежу его как раковую опухоль. – казалось, что он может говорить обо мне вечность, когда же он наконец закончит, подумал я.
– Вам не спасти эту дыру! Всё что можно спасти – уже мертво. Все мы – прогнили изнутри, стали алчнее некуда. Мы давно окутаны всеми семью грехами. Каждый поголовно тонет, а спасение утопающих – дело самих утопающих. – высказал я, как мне кажется очевидное.
– Вынужден не согласиться. При нас справедливость будет превыше всего! Те – кто трудолюбивы и готовы на всё ради демократии – поднимутся, а людишки вроде тебя – нет! Не будут убиты, изгнаны будут! Мы не станем очищать улицы от ваших останков, пусть вас съест природа!
Его речи были утомительны. Поэтому, я присел обратно на место и достал из-за стойки апельсиновую сыворотку.
– Скажу, что с тобой, я сыграл в комедию. Конечно, мы сильно удивились, когда на тебя донесла некая Эмми – отельер. Самая ирония в том, что я знаю, что между вами был роман, а сегодня она сдаёт тебя как дворнягу. Желаю тебе неудачного выживания в этом мире! А остальным – терпения. Скоро всё наладиться! – дверь за ним громко хлопнула, а люди, как ни в чём не бывало, продолжили свои беседы, веселье и убивание печеней.
– Ты скоро на четвёртый десяток пойдёшь, а недержание как у сироты мелкой! – упрекнул Даррен.
– А ты когда под освободителей лечь успел!?
– Когда крестоносцев с карты убрали, тогда и лёг. Я тебе говорю сейчас и пожалуйста! Впредь не попадайся им на глаза, ты не солдат, а мореплаватель! – посоветовал он, протирая стол своим козырьком.
– Я год отслужил в армии! И постоять за себя – я в силах!
– Отслужил, а как же. В плену стана противников ты чаще зависал, чем на полях сражений, если верить твоим же пьяным повестям.
Я решил не доводить спор до перебранки и напомнил насчёт работы.
– Подожди минутку. – зачем-то он быстро нацепил пальто, висевшее на крючке его стойки и скрылся за дверью подсобки.
Пару минут, показавшиеся мне вечностью, я провёл в размышлениях о том, что же делать дальше и куда побрёл Даррен. И вот, весь мокрый, Даррен заходит в бар, вытерев мокрую меховую ткань, он повесил пальто и налил себе добрые пинты пива, выпив их единым залпом. Я подождал, пока