Корд; насчёт Роска он, кажется, ничего не понял. Джезри усадил свою семью за соседний стол, так что мы с ним оказались спина к спине. Потом Джезри отыскал Ороло и уговорил сесть с нашей компанией. Лио и ещё несколько неприкаянных одиночек потянулись вслед за Ороло, после чего свободных стульев рядом с нами не осталось.
Дат был из тех, кто в простоте душевной без стеснения задаёт самые что ни на есть фундаментальные вопросы. Я старался отвечать в том же духе:
– Ты знаешь, что я пен, братец. Так что разница между нами и пенами не в том, что мы умнее. Причина, очевидно, в другом.
К тому времени мы уже так давно ели, пили, болтали и пели старые песни, что понятно было: разницы никакой нет. Дат, несмотря на все свои детские травмы, сумел сохранить мозги: он смотрел вокруг, всё примечал, а потом спросил, зачем нужно возводить стены, делиться на интрамурос и экстрамурос?
Ороло повернулся и внимательно поглядел на Дата.
– Ты бы лучше понял, если бы увидел точечный матик, – сказал он.
– Точечный матик?
– Иногда это просто однокомнатная квартирка с электрическими часами на стене и вместительным книжным шкафом. Инак живёт в полном одиночестве, без спиля, без жужулы. Может быть, раз в несколько лет к нему заглядывает инквизитор – убедиться, что всё в порядке.
– А смысл?
– Этот самый вопрос я предлагаю тебе обдумать. – И Ороло вернулся к разговору с отцом Джезри.
Дат поднял руки, словно сдаваясь. Мы с Арсибальтом рассмеялись, но не над ним.
– Вот так па Ороло и делает своё грязное дело, – заметил я.
– Сегодня ночью ты не заснёшь – будешь размышлять над его словами, – добавил Арсибальт.
– Ну помогите же мне! Я ведь не фраа! – взмолился Дат.
– Что заставляет человека сидеть в однокомнатной квартирке, читать и думать? – спросил Арсибальт. – Чем он должен отличаться от других, чтобы ему нравилась такая жизнь?
– Не знаю. Может, он просто на улицу не любит выходить? Боится открытого пространства?
– Агорафобия – неверный ответ, – произнёс Арсибальт с лёгким раздражением.
– Что, если места, куда он попадает, и вещи, которые он встречает по ходу работы, интереснее материального мира вокруг? – подсказал я.
– Ну-у-у… – протянул Дат.
– Можно сказать, разница между вами и нами в том, что мы заражены видением… другого мира. – Я чуть было не сказал «высшего», но ограничился прилагательным «другой».
– Мне не нравится твоя метафора с заражением, – начал Арсибальт на ортском. Я пнул его под столом коленкой.
– Что-то вроде другой планеты? – спросил Дат.
– Интересный взгляд, – сказал я. – Большинство из нас не думает о нём как о другой планете в духе фантастических спилей. Может, это будущее нашего мира. Может – альтернативная вселенная, куда нам не попасть. Или вообще чистая фантазия. Но, так или иначе, он живёт в наших душах, и мы, вольно или