ногу и, ухватив 23-го за шкирку, бросил через колено. Падать 23-й не умел. Он с размаху грохнулся сначала плечом, потом спиной. Я знал, что будет дальше: Лио нанесёт «смертельный удар» по открытому горлу. Так и произошло, но, как в наших потасовках, Лио задержал руку и не раздавил 23-му трахею.
Остался один. Именно «один», потому что на спине у него красовалась огромная единица. Это был тот самый тип с рукой на перевязи. Здоровой левой он шарил в карманах лежащего 86-го. Когда он выпрямился, рука его что-то сжимала – почти наверняка пистолет.
Нашлёпка на хребте яростно замигала красным и голубым. Тип грязно ругнулся, выронил пистолет и упал. Все его мышцы разом обмякли, вырубленные сигналами с нашлёпки. Теперь все четверо нападавших лежали. На лугу воцарилась полная тишина, которую нарушало лишь жалобное треньканье их жужул.
Кто-то захлопал в ладоши. Я думал, что это ещё какой-то пьяный пен, и очень удивился, увидев человека, с головой закутанного в стлу. Он выкрикивал древнеортское слово, означающее: «Ура, виват, слава победителю!»
Я зашагал к нему, крича:
– Надеюсь, ты пьян вдребезги, потому что иначе ты полный кретин. Его могли убить! А даже если ты и вправду такой придурок, ты разве не знаешь, что здесь бродят два инквизитора?
– Ничего страшного, один из них убрёл от столов, чтобы не слушать идиотскую речь, – отвечал фраа.
Он откинул с головы капюшон, и я узнал инквизитора Варакса.
Не знаю, какая у меня стала физиономия, но, как я понял, ничего смешнее Варакс давно не видел. Он постарался не выказать этого слишком явно.
– Я не перестаю удивляться тому, что думают о нас и о цели нашего приезда. Не волнуйся, пожалуйста, ничего страшного не случилось. – Инквизитор посмотрел на верхушку президия. – Решаются куда более серьёзные вещи, чем то, что юный фраа в затерянной обители решил поупражняться в искводо на местных бандюках. Бога ради, – продолжал он, чем сильно меня удивил, поскольку мало кто из нас верил в Бога, и уж Варакс точно на такого не походил. Впрочем, возможно, в тех краях, из которых наш концент представляется «затерянной обителью», принято употреблять это слово в качестве эмоционального восклицания. – Бога ради, подними глаза. Думай шире. Как сегодня утром. Как твой друг, когда вступил в бой с четырьмя более сильными противниками.
С этими словами Варакс накинул капюшон на голову и зашагал к тенту.
Навстречу ему быстро шли отец-дефендор и мать-инспектриса. Они расступились, пропуская инквизитора, кивнули и пробормотали какие-то почтительные выражения, которым меня никто не удосужился научить.
И Делрахонес, и Трестана были слегка взвинчены. В обычное время зоны их ответственности чётко разграничивались: рубеж проходил по стене концента. Во время аперта, когда стена на десять дней исчезла, всё значительно осложнилось.
Суура Трестана считала, что Лио надо посадить за Книгу. С точки зрения фраа Делрахонеса, ничего дурного не произошло, за исключением одной мелочи: заметив четырёх