переписыванием книг. На этой улице вообще жил народ из тех, кто был сам по себе. Астролог, составлявший гороскопы, лекарь. Кому не нужно день-деньской торчать в лавке или на базаре.
– Хворал? – спросил Злат из вежливости.
– Вроде нет, – обрадовался разговору Бурангул. – Вот только был бодрый и здоровый. И на тебе… Позавчера я к нему заглядывал. Мне как раз велели передать, про того покойника, что у дороги нашли. Чтобы все старосты проверили не пропал ли кто у них. И пришли на опознание. Покричал от калитки со двора, никто не ответил. Думаю, ушёл куда. Вчера снова заглянул. Пораньше. Чтобы наверняка дома застать. Тишина. Зашёл во двор, Постучал. Уже уходить собрался. Гляжу, а дверь изнутри заперта. Хотел в окно заглянуть – так оно ещё с зимы войлоком заделано, ночи ещё прохладные. Стал ещё стучать, кричать, уже громче. Чую, дело неладно. Послал человека к сыну его. Он в хорезмийском квартале на базаре у одного купца по письменной части служит. – Немного помолчав, чтобы придать рассказу больше значительности, продолжил. – Пока нашли, пока пришёл, пока бегали за топором, так почти до вечера и прошло время. Сломали дверь. Точно. Закрыта изнутри на засов. А хозяин лежит на полу бездыханный.
«Бездыханный», – усмехнулся про себя Злат, – «Бахраму обязательно нужно сюда заходить. Здесь оценят хороший слог».
Староста между тем продолжал:
– Сегодня хоронить будут. Илгизара позвали Коран читать. Человек был небедный. Платят хорошо.
– Ты, вроде знался с покойным? – спросил Злат юношу.
– Он книгами торговал. Переписчик. Я тоже этим хочу заняться, когда время есть. Давал мне заказы. Всегда бодрый, никогда не жаловался. И вот внезапно…
– Я только сейчас узнал, что он хорезмиец, – снова встрял Бурангул, – Такое у нас здесь место. Каждый наособицу. И не знаешь кто есть кто. Мы вот здесь кипчаки. Там дальше, вроде уйгуры живут. Платье носят ихнее. Лекарь есть. Тот тоже не поймёшь кто – говорит не чисто. Выговор не здешний. А про некоторых, хочешь верь, хочешь не верь – и не знаю ничего. Бок обок живём. Не один год.
Наибу подумалось, что зря дозволили жить вот так самим по себе. Лучше когда все по своим местам, под присмотром старост и соседей из единоверцем или соплеменников. Там не спрячешься и ничего тайком не умыслишь. А всякая вольность приводит к беспорядку. Опять же уединение. В прошлом году на этой самой улице было сразу два убийства.
– Теперь вам нового старосту нужно. – сказал вслух, – Вот я тебя и назначу. Человек ты молодой, от тебя больше проку будет.
Было видно, что такой оборот Бурангула никак не устраивал. Однако перечить наибу он не стал. Только робко намекнул:
– Нужно жителей собрать. Они должны выбрать.
– Вот и займись этим прямо сегодня. Собери их. Не забудь передать от меня привет.
Бурангул только поклонился с кислой улыбкой. Словно чуял, как быстро новая должность начнёт доставлять хлопоты. Ещё не прокричали с минаретов призыв