такая мать, как моя, ты бы взвыла, она мне постоянно мозги выносит, – выслушав, сказала подруга.
– Выносит? Она же в Перми.
– Трезвонит каждый день, заваливает эсэмэсками. Она кого угодно и где угодно достанет. Я игнорирую и не отвечаю.
– Ответь, она и перестанет трезвонить. Она, наверное, волнуется.
– Волнуется она! – хохотнула Нора. – Контролирует, а не волнуется!
Познакомились мы с Норой в театре. Узнав через общих знакомых, что я дочь ее любимой актрисы, она подошла ко мне. Впечатление о ней было двоякое: понравились ее меткие замечания, юмор с ноткой сарказма, но оттолкнула напористость. Первое время я держалась на дистанции (маминых фанатов я сторонюсь), но постепенно мы сдружились. Общая профессия и любовь к театру нас сблизили. А первое впечатление, как обычно случается, померкло, и то, что насторожило в ней поначалу, не имело уже значения.
– Мама уже здесь? – спросила я Таню.
– Еще нет, я ее не видела, – сказала она и спросила, кем я работаю. Это ее коронный вопрос. Каждый раз задает его и мгновенно забывает ответ. Склерозом она не страдает, просто ответ ей неинтересен.
– Иллюстратором-фрилансером, еще делаю портреты…
К ней подскочили знакомые, и мои слова утонули в их возгласах приветствий. Придется ей опять меня спрашивать, когда снова увидимся.
Я огляделась. Народу прибавлялось, а мамы нет. Что-то случилось? Сержусь на нее, дуюсь, а при этом беспокоюсь о ней. Я вытащила телефон, подержала его в руке и засунула назад в сумку. Если наберу, она поймет, что я здесь, и разозлится. У нее заскок, что я везде ее подстерегаю, вынюхиваю, вторгаюсь на ее территорию из чистого любопытства. Не приходит ей в голову, что не лезу я, а хочу нормального общения и переживаю за нее, когда она расстроена. Она ничего мне не рассказывает, когда ей плохо, а плохо ей часто бывает, я же вижу. В последнее время особенно – ее явно что-то тяготит, а спросить нельзя. «Все у меня в порядке!» – отбреет она.
Вдруг я заметила в толпе незнакомца-Тигра, чей незаконченный портрет лежал у меня на столе. Наши взгляды столкнулись, и он, улыбнувшись, кивнул. Вроде вежливое, ничего не значащее приветствие, но приятно, что он меня узнал. По идее, мне должно быть безразлично, узнал или нет – самонадеянные субъекты не в моем вкусе. Однако нас объединяет общая черта – мне показалось, что он, как и я, ловец. Я ищу натурщиков, а он выискивает полезные контакты. Вряд ли он, наподобие тусовщиков, сует всем свои визитки, вон как тот парень с наколкой на шее, шныряющий по залу с пачкой своих визиток. Пробегая мимо, парень глянул на меня, оценивая, и, видимо, решив, что я контакт неважнецкий, помчался дальше. А Тигр держался с достоинством. В нем также прочитывалась амбициозность. Такие, как он, за людьми со своими визитками не гоняются. «Как это ты определила за секунду, обменявшись с ним только взглядами?» – засомневается кто-нибудь. Вот так, сама не знаю как.
В это мгновение Тигр, будто разгадав, какую я дала ему характеристику, направился прямиком ко мне. И впрямь хищник