тут и там.
Под синим с облаками небосводом
И слушали звучащий тарарам.
Вот так потом кому-то всё украсят,
Кому-то лишь поставят бренный крест,
Кого-то просто номером означат,
Кого сожгут за неименьем мест!
Греховодны Содом и Гоморра
Греховодны Содом и Гоморра,
Ерехон загораживал путь,
А Помпеи источник раздора?
Там зачем жизни сломана суть?!
Бог не делал греховных ошибок,
Но вершить всё практически мог.
Предприимчив в канонах и гибок,
Даже смерти прибавил порок.
Руководствуясь ветхим заветом,
Люди верили божьим святым.
Что за город вдруг стал Назаретом,
Со звездой вифлеемской над ним?
Осторожнее будьте пророки,
Все мы смертны, включая и вас!
И библейские чтите уроки,
Если пишите всем на заказ.
ДТП
Задумался вечер багряный,
Смотря в перекрестье дорог.
Бедой рассыпаясь нежданной,
Как спелый по полю горох.
Кому-то уже не придётся
Глотать придорожную пыль,
Прервался забег иноходца,
Примяв на поляне ковыль.
Тропинкой закатной клубится
Бегущая в сумерки даль.
А в дебрях небесного сица,
Висит бело-лунный фонарь.
Вот-вот ночь отпустит на волю,
Свою беспросветную мглу.
Свет тёмную выстрадав долю,
Предастся её торжеству.
Бубня равномерно молитвы,
Прольётся невидимый дождь.
И краски небесной палитры
Пронзит неподдельная дрожь.
Задумался вечер багряный,
Смотря в перекрестье дорог.
Бедой рассыпаясь нежданной,
Как спелый по полю горох.
Да! Царю нужна корона
Да! Царю нужна корона,
Да и мантия нужна,
Может плащ ещё для схрона,
Да царевна у окна.
Размечтался я однако,
В наше время-то – смешно.
Лучше быть набожным дьяком,
Вот и славно – хорошо.
Променад житейский всяко,
Пару сблизит и швырнёт,
На диван устроив слякоть…
Но потом предъявит счёт!
Дверь сквозняком обыденно зевнула
Дверь сквозняком обыденно зевнула.
На весь подъезд скрипя ещё притом,
Шурша по полу будто ножкой стула
И замерла своим беззубым ртом.
Шаги раздались шаркая привычно
И потекла спустя минуту речь.
Дискантным монологом, энергично,
Стараясь тем внимание привлечь.
Стихи звучали слогом превосходным
И тишину рубили не таясь,
Обычным постсоветским обиходом,
Притом ругая нынешнюю власть.
Старик закончил радуясь надменно.
Обмерил взором свой пустой этаж.
Спускалась