куда-то проваливается вместе с прежними представлениями, надеждами и планами. Не знаю, хорошо это или плохо, но я начал испытывать разочарование, постепенно теряя интерес к женщине, которая все больше превращалась в какую-то иллюзорную фигуру, созданную моим воображением. Но дело здесь не в том, что я, как последний идиот, верил в то, что мне рассказывала Мария (которая, кстати, как выяснилось, вовсе даже не Мария, но об этом позже), а скорее в том, что у меня самого до всей этой мерзкой истории было совершенно искаженное представление о многих людях, с которыми я сталкивался. Возможно, это было результатом той небольшой контузии, которую я получил под Боспором, а может быть, просто из-за врожденной склонности к мечтательности и неумения приспосабливаться к обстоятельствам. Когда-то я воображал себя уникумом, обречённым на вечное непонимание и вечное страдание. Но со временем, а особенно в последние два года, я стал замечать, как за яркими и назойливыми электронными картинками проходит другая жизнь, довольно грубая и жестокая, в которой нет того комфорта и безопасности, какой желают видеть люди вокруг меня. Медленно, но довольно отчетливо я понимал, что не хочу быть мягкой игрушкой, податливой глиной в железных руках нексуса и тому подобных штучек. «Нашли идиота, – думал я, быстро топая в сторону отеля, – так я и отдал вам мою баночку.» В принципе я мог ее толкнуть другим покупателям, пусть и за меньшую сумму, и тогда все будет так, как я захочу, а не какая-то мифическая Мария.
Вернувшись к себе в гостиницу, я взял контейнер, быстро собрал все необходимые вещи в небольшую сумку и спустился вниз, в вестибюль. Консьержу я сказал, что меня срочно вызывают на работу в Непал, и мне нужно сейчас же вызвать такси и рассчитаться за проживание в отеле. Все это заняло каких-то минут десять, в течение которых я не забывал о Мико, который, как я думал, все еще должен был терпеливо ждать меня в баре. Такси приехало на удивление быстро, я расположился сзади в просторном раздолбанном авто, и через несколько минут я уже мчался в клубах пыли в сторону ближайшей железнодорожной станции.
К решению о немедленном бегстве от Мико и фактически от Марии меня подтолкнула внезапно пронзившая голову мысль о том, как вообще этот контейнер оказался в руках Марии. Перед моими глазами проносились воспоминания о днях, проведенных в Стамбуле, когда я тайно наблюдал за этой женщиной и ее приятелем, якобы женихом, подслушивал их разговоры. Самое интересное заключалось в том, что в сообщении о гибели Лариона фигурировало тело и сумка со стеклянной колбой, в которой была ортофосфорная кислота. Но я ведь прекрасно слышал, что сказал Ларион, уходя на свидание с неким тайным покупателем. То есть, вне всяких сомнений, он должен был взять с собой контейнер с медузами, – как же так получилось, что чертова банка с зоопланктоном оказалась у Марии. Получается, что коварная Мария/Майра заранее предполагала, что Лариона убьют, а потому решила подменить стеклянный контейнер на похожий, но с другим содержимым. Эта кислота довольно мутная, и там сложно с ходу разглядеть, что именно находится внутри.
Все