это я для всех нарисовала на белых футболках крыс перед первым своим выступлением на открытии фонтана в составе группы в июне 2016. Только так торопилась, что кому ногу не дорисовала, а кому успела только голову изобразить. Все вокруг задавали вопросы: «А где нога у крысы?», «А где тело у крысы?». Так и прилипло к нам название «Укрысы».
После часового обсуждения мы скинулись у кого сколько было и решили проводить ежедневные репетиции то на пляже, то в олимпийском парке, а на выходных в барах. Туристы оказались щедрыми и подкидывали нам то сто, то пятьсот рублей в шляпу перед барабанами.
За два дня до отъезда Тимур нас обрадовал:
– Ребята, фестиваль нас ждет! – сказал он, держа в руках пакет, набитый мелкими купюрами. – Марго, ты молодец все же, что не сдалась. Теперь у нас точно будет, что вспомнить в старости!
Эта фраза «будет, что вспомнить в старости» въелась в память и преследует до сих пор спустя год. Я порылась в карманах в поисках платка, но не нашла и, шмыгая носом, размазала по щекам слезы. Не дал Тимуру Эльбрус такого шанса.
Стало смеркаться, похолодало, я побрела к общежитию. Тимура не вернуть, но я жива, и стала такой, как есть, благодаря ему. После его смерти мои переживания о бедности, безотцовщине, унижениях в школе – все неприятности померкли, как и надежды на музыкальную известность.
Я зашла умыться в общую ванную комнату общежития. Тускло горел свет.
Как же многое изменилось за год! Перед экзаменами в академию я, насколько это было возможно, вернула своим волосам натуральный темно-каштановый цвет. Теперь в полумраке в зеркале отражались четкие контуры щек и подбородка и брови, глаза и губы, которые я упорно не подчеркивала косметикой. Еще год назад я ненавидела свое отражение. Не только из-за схожести с отцом, но и из-за смазливой внешности: в последнем классе на меня стали обращать внимание вышколенные мажоры на папиных тачках, такие, как был мой отец. И с такими же очевидными планами на мой счет, как у отца – на счет моей мамы. После пережитой потери я стала ценить все, что у меня было, и в том числе внешность, доставшуюся от родителей.
Тот роковой вечер запустил невозвратную цепочку событий. Вот как сейчас слышу в последний раз нас объявляет ведущий вечера в забитом до отказа баре Чегет: «Выступает группа «Укрысы» – лауреаты и победители главного приза на фестивале «Рок-Эльбрус»!». Мы играли в этом баре почти каждый вечер после концертов на площадке фестиваля. Ребята и я словно снова и снова хотели доказать, что лучшие. Тимур, не жалея, голоса брал то низкие, то высокие ноты, барабаны Гришки четко отбивали ритм сердец и порой заходились в аритмию, соло гитары Димона сверкало как молния, а мои басы то погружали в медитацию, то вырывали барабанные перепонки. Вся в мурашках, я ощущала себя настоящей звездой.
А из зала на меня весь вечер пялился один модный красавчик. Я сразу поняла, что он не из наших – богатенький буратино, папенькин сынок. Казалось, он хотел раздеть меня взглядом. Таких навязчивых типов я сразу определяла: этот сидел в расслабленной позе, развалившись на барную стойку, пристально смотрел из-под