результат. Ничего не произошло. Лидия пожала плечами, развернулась, прикончила коньяк, бросила бутылку в общую урну, в которой раздался звон стекла о стекло, пошла к кадке с развесистым фикусом у своего стола, взяла лейку. Что удивительно, она не испытывала ни капли так хорошо заметного, вылезающего колючками раздражения. Наоборот, было даже немного смешно.
Евгений испустил хриплый вдох, согнулся и страшно закашлялся. С пшеничных его волос, потемневших от влаги, капала вода. Он омывался ладонями, как шиншилла.
– Что так долго, черт побери?
– Не за что, – сказала она. – Вы опять поругались?
– В ту сторону пробегал твой ментал, я что-то ему сказал, не помню, а он меня…
– У него злой язык. И он не “мой ментал”.
Евгений выпрямился, лохматый, на очках капли воды.
– Почему от тебя водкой пахнет?
– Это Веры Павловны.
– А он шел к Вере Павловне?
Лидия замялась.
– Да.
– И зачем?
– Не знаю. Почему ты у меня это спрашиваешь?
– Потому что когда я спросил его, он меня проклял, логично? А знаешь, что не логично?
Лидия отступила на шаг назад и скрестила руки на груди.
– Ну давай. Поделись своими чувствами.
Он начал загибать пальцы.
– Не логично, что женщина, которую ждут дома, задерживается на работе. Это раз. Не логично, что этот темный урод с неопределенным уровнем силы бегает по Белому отделу, когда здесь никого нет, и кидается настоящими проклятиями. Это два. Не логично, что вместо того, чтобы пить со мной, ты пьешь с алкоголичкой Верой Павловной, которая только и может, что конвертировать зарплату в космополитен. Это три. Но самое нелогичное, что я пострадал, я был заколдован, на меня бросили темную магию, а ты сейчас стоишь и лыбишься.
– Прости. – Лидия попробовала убрать улыбку, но получалось плохо. – Мне кажется, что если ты задерживаешься на работе, я тоже могу. Вере Павловне было правда плохо.
– Ей всегда плохо, это не оправдание.
– А я и не оправдываюсь перед тобой, родной. Просто есть работа, у тебя своя, которую не понимаю я, а у меня своя, которую не понимаешь ты. Это работа с людьми. Я не могу по будильнику отнять руки от клавиатуры и уделять тебе все свое свободное время.
– Да никто не претендует на твое время. Что я, школьник, чтобы тебя уламывать? Хочешь – живи здесь, играй в “три в ряд”, заигрывай с маньяками, сплетничай про всех и вся: никто не держит. Только не надо называть это работой.
– Мне кажется, мы с тобой сейчас снова поругаемся. Женя, я не хочу этого.
– Так я тоже не хочу с тобой ругаться. Просто я не понимаю, как ты можешь так поступать со мной все время?
– Что значит "все время"? – удивилась Лидия.
– Это и значит. Ты знаешь, что я за человек.
– А что ты за человек?
– Не надо сношать мне мозг своими психологизмами. Они даже не твои. Есть вещи, которые должны быть по-моему. Это основные вещи. Базовые. Это наша семья. Тебе не нравится?
– Не нравится. – просто сказала она. Лицо у нее серо-красное.
– Вот