держала крышку с золочеными прутьями, а другая, признав бессмысленность этой победы, вопросительно легла на талию женщины.
– Только вот место неудачное. – еле дыша, сказал он. – Здесь, рядом, склад начертательной комнаты.
– И что там? – спросила она, прекрасно понимая, что у нее опущенной вниз руке.
Северин выдохнул.
– Я храню много секретов, у нашего будет хорошая компания.
– Нормально.
Она отпустила его и подошла к двери.
– Стойте, Вера Павловна, – он подошел к небольшому рычагу в стене у двери. – Я бы включил свет в коридоре, а то у нас всякое ходит. – он звонко щелкнул переключатель, под дверью появилась светлая полоса, и действительно, по-хорошему, ему надо было отворить дверь, с ловкостью паука бросить Веру Павловну в темный проем склада и там торжественно сдаться ей, целуя все, что она скажет ему целовать, и взять все, что она прикажет ему взять. Упасть на пол, исполнять ее волю, разбиться под ней, с криком, и уронить затылок на плиточный пол. Закрыть глаза. Исчезнуть. Этого хотело зло внутри. Этого желал змеиный узел. Очень. Но было еще что-то, темнее этого. Что-то, хуже природы. Из распахнувшейся двери на Веру Павловну повалил утренний майский туман, на голове у волшебницы ловко оказалась птичья клетка и одним настоящим пинком, (да простит его тетушка), Вера Павловна вылетела из кухни в неизвестность. Дверь захлопнулась, рычаг рванул вниз, в темном дверном проеме показался Нож. Он был фиолетовый.
– Вот ты где… – сказал он хриплым голосом.
– Да.
Северин тут же пустил отца, ударил по кнопке на чайнике, высыпал на стол перед ним английских булавок из кармана. С каждой открытой булавкой Нож дышал тише и под конец почти не шипел от боли, пока двигал руками, шеей, корпусом.
– Аделаиде нужны ножницы. – сказал мужчина. – Специфичность. Они с Андреем должны быть уже близко.
– А Оксана?
– Она из тех, кто предпочел не драться с Морозом.
Волшебник вынул из пазов ящик с ножницами, положил на пол и сел на колени перед ним.
– Твой коридор, пап. – начал он. – В меня ни разу не попали.
Нож рассмеялся.
– Ох, как ты побежал, как побежал… как заяц! Мне было так смешно, я еле поднял свист…
– Ты крутой.
– Ай, дудки. – махнул он рукой. – Одно меня спасает: пятерка для меня оптимум. Шаг вверх, вниз – полная задница.
В кухню ввалились Андрей и Аделаида. В тетушкином боку до самого поднятого вверх локтя торчали ледяные стрелы, а в противоположной руке она все еще держала свою саблю абсурда. Та была в крови по самую рукоять. В сознании же ее держал только горящий синим светом камень в тюрбане. У Андрея был изящный порез от уха до уха вдоль линии волос, как при неудачном скальпировании. По его лицу стекала кровь, резво, как вода.
– Ничего себе! – сказал Северин, принимая на руки родное израненное тело. Он тут же уложил ее на деревянный пол, шумно перевернул ящик с ножницами.
– Мы проиграли законную битву по причине бегства с поля битвы. –