вечерней электричкой с очередного свидания из поселка Лакинка, «очарованный» немалой дозой принятого спиртного. По этой причине Николай свою остановку проспал. А когда, очнувшись, взгрустнул по данному поводу, предпринял решительные действия с целью избежать кары за наметившееся слишком большое опоздание из увольнения. Ударом ноги высадил стекло в тамбуре и смело сиганул в темноту на полном ходу поезда. Слегка придя в себя от удара о земь, поковылял по шпалам в обратную сторону, в Костерёво. В часть наш Коля вернулся под утро, хромающий, со ссадинами на лице и, вероятно, не только на нем. От руководства он получил заслуженное, а от нас, курсантов – долгий период насмешек и похвал за такой «подвиг». Юмора в курсантской среде было хоть отбавляй.
Довелось и мне быть участником одного происшествия, связанного с увольнением. 7-го ноября, уже 1968 года, я и еще двое курсантов были назначены в состав военного патруля, возглавляемого капитаном из числа офицеров так называемого переменного состава, проходивших краткосрочное обучение на курсах повышения квалификации. Основным местом патрулирования был Костеревский дом культуры и прилегающие к нему окрестности. Задача – пресекать любые нарушения порядка военнослужащими. Здесь было с десяток солдат из подразделения обслуживания учебного процесса. Вечером, когда истек срок увольнения, начальник патруля попросил меня собрать их в патрульную машину и сопроводить в часть. Указание было выполнено, и мы поехали. Накануне выпал обильный мокрый снег, дорога очень скользкая. При выезде из поселка дорога делала крутой поворот вправо и далее тянулась в сторону части. Заметив, что солдат-водитель подъезжает к повороту, не сбавляя скорости, я попросил его «умерить прыть», так как сам имел определенный опыт вождения и реально оценивал ситуацию на дороге. Однако самоуверенный молодой лихач моему совету не внял, и тяжелый в управлении ЗиЛ-157 с будкой со всей дури ухнул в глубокую придорожную канаву, резко прилепив всех сидевших в нем бойцов к передней стенке будки. Все наши попытки общими усилиями вытолкать машину из канавы были безуспешны. И тут водитель вспомнил, что машина оборудована лебёдкой для самовытаскивания. Размотав трос, закрепил его на бетонном пасынке ближайшего столба линии электропередач и включил лебедку. Пасынок лопнул, вверху раздался треск, и посыпались искры, так как провода легли на другую линию, проходившую перпендикулярно. Погасли уличные фонари, к нам подбежала полупьяная бабка-сторожиха из стоявшей через дорогу сторожки с бранными словами и угрозой немедленно позвонить куда надо. Тут уж «командовать парадом» взялся я сам, более не слушая никого. Увидев впереди толстый деревянный столб без пасынка, и проникшись уверенностью в его прочности, приказал водителю зацепиться за него и повторить попытку самовытаскивания. Машина вылезла из канавы, а красавец-столб даже не колыхнулся. Незваную свидетельницу мы нейтрализовали, вручив ей