«угнетателей-инквизиторов», а именно политработников различного ранга. Неоправданно много времени и нервов затрачивалось на эти дела, в ущерб боевой подготовке. Я помню, с каким воодушевлением, самозабвенно, преподаватели академии, излучая словами и глазами великую гордость за свою принадлежность к элите проповедников идей партии, шлифовали нашу преданность делу Коммунистической партии и великого Ленина. Нам-то хотелось «настоящим образом учиться военному делу» (это слова Ленина, просто переставленные местами), а вместо этого тратили уйму времени на выслушивание этой никому не нужной белиберды на лекциях, обсуждение на семинарах, переписывали в свои тетради рефераты и доклады наших предшественников, выдавая их за свои.
Конечно же, представители этой профессии были разными. Офицеры-политработники низового звена, как правило, были настоящими помощникам командиров в работе с личным составом. Они не приходили со стороны, а выдвигались из своих же, имеющих склонность к такой работе.
О политработниках высокого ранга у меня сложилось другое мнение. Для них, по сложившейся у меня оценке, было присуще показное выпячивание своей значимости, неприкасаемости, высокомерие в отношениях с подчиненными, стремление взять себе больше власти, чем предусматривалось должностными обязанностями. Нередко это становилось причиной натянутых отношений между командиром полка и его начальником политотдела.
Но были и исключения. Самыми добрыми словами я вспоминаю генерал-лейтенанта Осипова Владимира Арташесовича, замполита нашего главка в Генштабе. Благодаря его решительному вмешательству, я, наконец, получил ордер на квартиру в Москве, прожив с семьей более трех лет на съёмных квартирах.
Извиняюсь за этот внезапный обходной маневр и возвращаюсь в ЦОКК.
21 ноября 1967 года младший сержант Хахунов В. В. переступил порог большой 3-х этажной казармы, расположенной в жилой зоне военного городка.
Первым моим собеседником здесь стал старшина сверхсрочной службы Поломарчук, осуществляющий прием подъезжающих оптом и в розницу соискателей офицерских званий и должностей. Слегка кивнув в ответ на моё «Здравия желаю» и, ознакомившись с моими документами, спросил:
– Почему опоздал?
Я пробормотал какую-то заранее придуманную легенду о якобы опаздывающих поездах, и на этом вопрос был закрыт. До начала занятий было ещё несколько дней, люди продолжали прибывать, и проверять моё алиби никто не собирался. На следующий день старшина собрал из нас группу человек в 15, провел в подвал и дал задание делать лопаты для уборки снега: прибивать к кускам фанеры черенки и окантовывать жестью. Работа не сложная и занимались мы ею дня три. Этими самыми лопатами мы впоследствии, в дни снегопадов, убирали снег с многочисленных дорог и дорожек городка.
Наконец, все съехались, были сформированы три батареи курсантов, каждая разместилась