и томимая неким тягостным предчувствием скорого бедствия, безмолвно обняла она Геракла. Слабый луч потухающего солнца, на время освободившегося от пелены беспросветных облаков, осенил несчастных любовников, утешив сердце Деяниры сладостной надеждой. «Прощай, о Геракл, но скорей возвращайся» – хотела сказать Деянира, но уста не повиновались ее воли. «Сойди к нам, о Геракл!» – послышался грубый зов воинов, донесшийся откуда-то из окна. Послушный призыву, Геракл, незаметно освободившись от приятных объятий Деяниры, в огне коих желал бы пребывать вечность, против своей воли направился к двери, однако Деянира, наивно испугавшись, что больше не увидет его, бросилась вослед Гераклу, дабы своим нежным прикосновением остановить пыл в душе мужа. Когда же последние взоры супругов пересеклись, когда два священных пламени, на мгновение сойдясь, разбежались в разные стороны, не смея переносить исходившего друг от друга жара, настало супругам время расторгнуть свои объятья. И вот Деянира, оставшись одна, опустилась на мягкое ложе, ибо ощутила, как неведомая тяжесть охватила все ее существо, предав страданиям не только члены тела, но и самую душу.
«О всесильное Время, почему ты спишь, медля привести в исполнение неизбежный рок мойр и, облачив мужа моего в одежды славы, вернуть его живым в мои пламенные объятья? – мысленно говорила Деянира, в полумольбе обращая свой взор к небу, сокрытому покрыволом мрака и облаков. – Скоро ли настанет утро, в которое надлежит Гераклу отправиться в поход, скоро ли пройдет следующее за тем днем время разлуки и скоро ли, наконец, вернется герой мой с войны, которую грозит учинить врагам своим? Но что же говорят уста мои? Ведь я призываю Время приблизить час моего расставания с мужем, между тем как должна просить богов растянуть часы грядущей ночи, грозящей похитить его у меня».
В таких думах пребывала охваченная муками Деянира, с нетерпением ожидая, когда придет ночь и Геракл, следуя обещанию, возвратится к ней, дабы провести свою последнюю ночь во дворце. Бог сна, будучи не в силах покорить Деяниру, уже давно оставил ее, и она, не смея сомкнуть очей, в коих светилась тоска и тревога, по-прежнему лежала на своем ложе, устремив тусклый взор на уныло сияшую в ночном небе луну. Но вот Геракл, виновник ее мучительных внутренних страданий, наконец явился к Деянире: издав таинственный звук, дверь в покои отворилась, и в ночной тьме очам Деяниры предстал Геракл. В одно мгновение Деянира, убедившись, что пришедший – не дух, явившийся похитить ее душу, но желанный супруг, зажгла свечу, в свете коей узрела очи Геракла, горевшие неестесственным пламенем гнева. Но ярость, наполнявшая душу Геракла, была направлена против Эврита, ради мести коему он и собрался пуститься в поход. Вдохновенный героями, пожелавшими принять участие в сем походе, Геракл ощутил в душе своей былое мужество – вновь проснулась в нем нечистая жажда мести. Однако вид супруги, терпеливо дожидавшейся его возвращения, на время