Москвой. Зима выдалась на удивление аномальной, за последние сто сорок лет. Наверное – 40С. Следуя на попутке, по заснеженной фронтовой дороге, я ни как не мог поверить в то, что еду на ту самую передовую, где в скором времени, будет решаться судьба столицы. Враг уже более чем вплотную подошел к Москве. Казалось, что им остается сделать лишь последний рывок, и сердце нашей родины падет. Но не тут то было. Прибыв к месту службы, я увидел как люди в гражданской форме одежды, почему-то с винтовками наперевес, рыли окопы, для обороны на Наро – Фоминском направлении. Вскоре я узнал, что это была дивизия народного ополчения, вперемешку с частями 33-й Армии. Штаба как такового по близости не было, и, спрыгнув в траншею, я начал поиски командира. Окружающие меня люди, днями напролет, с коротким перерывом, махали лопатами. Просачиваясь сквозь эту толпу, я выкрикивал:
– Ребята! Кто тут командир?
Рядом стоящий, седовласый мужик с бородой, поправляя ушанку, глядя на меня, ответил:
– Да там где-то, командир бегает! А ты откуда такой взялся?
– Да я прямиком из Москвы. Вот получил назначение сюда, в качестве санинструктора! – подтягивая ремень винтовки, ответил я.
– А-а-а, вон оно что! Это теперь у нас своя медицина есть? Ты у нас один на всю дивизию будешь! А то, два дня назад, убило нашего фельдшера, и лечить нас некому стало. Мы тут все ни мальчики! Одни старики! – ухмылялся ополченец, сворачивая самокрутку.
– Понятно! Так, где мне его искать?
Указывая рукой в сторону блиндажа, он ответил:
– Вон идешь за дальний окоп, там будет землянка, спросишь лейтенанта Зайцева. Это наш ротный на этом участке.
– Все спасибо отец! – хлопая по плечу собеседника, поблагодарил я, и проследовал к указанному месту.
Возле командирского блиндажа, стоял часовой. Его лица не было видно, а шинель, была полностью окутана снегом, после метели. Подойдя к нему, я спросил:
– Боец, ротный Зайцев, здесь?
Тот, спустив с пол лица шарф, ответил:
– Да здесь! А ты кто такой?
– Я ваш новый санинструктор, доложи обо мне!
Немного попрыгав на месте, он зашел в землянку. Через минуту открылась дверь, и оттуда раздался чуть писклявый, детский голос командира:
– Заходите, товарищ сержант!
Зайдя в теплую землянку, я тут же представился:
– Товарищ лейтенант! Санинструктор сержант Петровский, прибыл для дальнейшего прохождения службы!
Этот худощавый юноша, лет двадцати пяти, с немного испорченным лицом, видимо после оспы, встал и, протянув мне руку, представился в ответ:
– Здравствуйте, я лейтенант Зайцев! Командир роты ополчения, и начальник оборонительного участка на этом направлении.
После рукопожатия, он предложил мне сесть у раскаленной от огня буржуйки.
Параллельно клацая своим именным портсигаром, он глядя на меня спрашивал:
– Видите ли, товарищ сержант, я тут человек новый. Я даже не имею отношения к армии. Я был заведующим