ткань и взглянула на птицу. Кровь пропитала часть шарфа, где находилась ее голова, лапки перестали дергаться, но сердце ее еще стучало, медленно, но стучало. Глазки ее были полуоткрыты, что навело меня на мысль о том, что птица, должно быть, находится в предсмертном состоянии, отчего я испытала приступ вины, хоть и не была причастна к ее падению.
В приемную вернулась Грида. Она рукой указала мне войти. Я завернула птицу и зашагала в кабинет доктора. Агот была облачена в медицинский халат и перчатки. Вероятно, проводила кастрацию кошки, что лежала на хирургическом столе в бессознательном состоянии и с перевязкой у задних лап.
– Привет, Руна, кого будем осматривать сегодня? – сквозь медицинскую маску проговорила Агот.
– Думаю, это галка.
Я положила птицу на свободное место стола и отошла. Доктор аккуратно развернула шарф. Ей было достаточно взгляда, чтобы выдать, свой вердикт:
– Сожалею, но птице уже ничем не помочь, – Агот помедлила, но, увидев мое опечаленное лицо, добавила. – Я лишь могу облегчить ее страдание.
Я кивнула, а доктор подошла к шкафчику с медикаментами, быстро набрала из какой-то ампулы жидкость в шприц и вернулась к столу. Отогнула правое крыло у галки и ввела раствор.
На мгновение птица ожила. Ее глаза широко раскрылись, лапки с крыльями задергались. Во мне вспыхнула надежда. А после так же быстро угасла. Галка обмякла на столе, а ее глазки, закатившись, закрылись.
Агот сняла перчатки с маской, бросила их в урну возле умывальника и спросила:
– Как ты?
– Не представляю, как вы сталкиваетесь со смертью животных каждый день.
– Не совсем каждый, в большинстве своем моя работа лечить, а не усыплять, – с милосердной улыбкой проговорила Агот. – Руна ты добрая девочка, но ты должна понять, что смерть – это неизбежный цикл жизни.
По дороге домой я думала о призраке Варди. Каждый раз, когда он появлялся, то подносил указательный палец к своим губам, словно призывал молчать и внимательно его слушать. Но как мне нужно было его слушать, если он никогда ничего не говорил?
Мне бы хотелось рассказать кому-то о Варди кроме Бринт, но я и так хожу к школьному психологу. А уж если начну болтать о призраках направо и налево, меня запрут в местной психушке Ларссона, чего бы мне совсем не хотелось. К тому же я уже как-то собиралась рассказать о том, что вижу, Ханне. Она в тот первый сеанс сказала: «Призраки прошлого могут преследовать нас всю жизнь».
Может, Варди – это мое проклятье?
Машина остановилась перед нашей семейной лавкой «Кристалл». Магазинчик располагался на достаточно оживленной улице. А все благодаря пекарне, что находилась через два дома от нас. Излюбленное место подростков благодаря сладкому капучино и рогаликам с корицей. По выходным и в будни люди частенько шныряли тут и там. Покупатели не обходили и Кристалл. Но по большому счету большинство из них только глазели, самые же редкие, наверное, туристы, набивали сумки до отвала.
По выходным мне приходилось стоять за прилавком вместо мамы.