таясь, схватив топор обеими руками, я прыгнул вперед и с размаху ударил лезвием в грудь третьему, это был их начальник. Топор с хрустом проломил грудную клетку и до ручки вошел в грудь.
Я с трудом выдернул топор из раны, обмыл в реке, собрал оружие у убитых. Я помнил, сколько оно стоит на торгу.
Подошел к спящим невольникам, покашлял, чтобы не испугать детей. Ночью звуки далеко разносятся. Растолкал Изю, тот с испуга прикрыл голову руками.
– Тихо, Изя, это я, Юра. Сейчас я перережу веревки – и все, плену конец.
Глаза Изи забегали:
– А татары? Ну как проснутся?
Я усмехнулся:
– Эти уже не проснутся.
– Так ты в избе не сгорел?
– Как видишь.
Я прошел вдоль невольников. Мало того, что у каждого были связаны руки, так они еще были повязаны одной общей веревкой, один конец которой был привязан к телеге. Тихо будил людей, разрезал веревки. Попросил вести себя тихо, детей уложить на подводы. Надо идти обратно. Да, я понимал, что люди устали, ночью плохо видно дорогу, но я не знал, где мы и далеко ли могут быть другие отряды, если они есть.
Трупы с помощью Изи побросали в воду – ни к чему оставлять следы. Перед выступлением я предупредил женщин, что разговаривать громко не надо, в стороны не отходить. При появлении татар всем бежать в разные стороны, в лес. В лесу конному сложнее догнать пешего.
Двинулись в путь, шли долго, пока женщины от усталости не стали падать.
– Привал, – объявил я.
Подойдя к сумам и узлам на подводах, порылся, нашел съестное, раздал его изможденным и голодным людям. Дети и женщины с жадностью набросились на еду. Надо дать им подкрепиться и немного передохнуть. Изя, чавкая, уселся рядом с набитым ртом, что-то пытаясь сказать.
– Изя, ты прожуй, не понять, что молвить хочешь.
Изя прожевал, откашлялся, все-таки всухомятку, и спросил:
– Как ты нас нашел ночью?
– А я за вами с самого хутора шел, чтобы не потерять.
– Где Соломон? Почему его не видно?
– Убит Соломон, вместе с Кузьмой.
– Вай, что я его матери скажу?
Я пожал плечами. Не повезло парню. А как такие вещи, как нападение татар, предусмотреть? Мужчина не может все время сидеть дома. Поев, Изя начал раскачиваться и причитать.
– Изя, племянника уже не вернешь, перестань убиваться, надо к людям выходить.
– Ай, я, бедный еврей, все деньги потерял.
– Изя, не о том плачешь. Племянника не вернешь, сам из плена освободился, радуйся!
– Чего радоваться, я теперь беден как церковная мышь!
– Изя, целы твои сумы, вынес я их из горящей избы. Если никто не нашел, все будет в целости.
Последующей реакции еврея я не ожидал. Он бросился передо мной на колени, пытаясь поцеловать руки. Я отодвинулся:
– Изя, ты что, перестань!
– Я тебе и свободой обязан, и ценностями, век тебя помнить буду и детям накажу – пусть помнят Юрия.
– Все, Изя, встань,