не среди тех, кто сейчас не знает молиться им или верить в силу образования. Чарльз не мог сидеть, по крайней мере сейчас, он мерил шагами комнату ожиданий, заходя уже, сбился на какой, круг. Ещё десять минут назад им владела апатия, он сидел, уставившись в одну точку, не мог даже думать, не отпускал образ дорогого человека, лежащего на асфальтированной дорожке и истекавшего кровью. Сначала он бросился вслед за санитарами и каталкой, но его оттеснил здоровенный парень в форменной одежде, девушка, что бежала следом, бросила, чтобы он заполнил документы у стойки администратора. Чарльз остался стоять в длинном коридоре, глядя как быстро увозят Эда по направлению к дверям, где горит табличка: " операционная".
Чарльз сделал еще один круг, бухнулся на диван, обхватил голову руками, сжал ее вцепляясь в волосы и застонал. Было больно, безумно больно, а еще страшно, едкий, липкий страх проник в самую душу, разъедал остатки надежды. Он не слышал, как тихо разъехались двери, пропуская нового посетителя. Женщина в коричневом длинном пальто, перетянутое на тонкой талии поясом, из-под пальто видны пижамные штаны, скорей всего и сапоги она натянула на босые ноги. Каштановые волосы, в которые уже начала вкрадываться седина растрепанными прядями лежали, рассыпавшись по плечам, губы плотно сжаты, зеленые, яркие глаза полные беспокойства смотрят прямо из-под длинной челки, она ищет кого-то, не собирается идти к администратору, знает, что нужный человек сидит здесь. Заметив его, она стремительным шагом идет в конец приемного помещения.
– Чарли? Как он? – глубокий, мягкий, грудной с легкой хрипотцой всегда приносил с собой утешение. Не на этот раз.
Чарльз медленно поднял глаза, и снова застонал. Перед ним стояла Эллис, он думал, что она дома, конечно, сам ей позвонил, глупо было ожидать, что она будет сидеть смирно и ждать вестей. Но объяснять ей, что случилось у Чарльза не было сил, горло перехватило, он как-то судорожно вздохнул и снова спрятал лицо в ладонях. Заставил себя заговорить, голос его звучал глухо:
– Я не знаю, Элли. Его увезли, пока ничего не говорят.
Эллис села рядом, обняла Чарльза за плечи и притянула к себе, он словно маленький мальчик положил ей голову на плечо и прикрыл глаза. Эллис непроизвольно поглаживала его по волосам и покачивалась, она сама едва не разревелась, когда Чарльз разбудил ее звонком, сообщить что Эд в больнице, но пока она держалась, надо было быть сильной. Взгляд ее упал на руки копа, тот все еще сжимал свой свитер, этот свитер связала ему она, подарок на прошлое рождество, а теперь он был пропитан кровью ее мужа. Чарльз поднял голову, Эллис перестала покачиваться, он проследил за ее взглядом, чертыхнулся, спрятал свитер за спину.
– С ним все будет хорошо. – сказал Чарльз с твердостью, которую на самом деле не испытывал.
– Как это произошло?
– Я виноват. – из груди Чарльза вместе со вздохом вырвался какой-то жалобный всхлип, Элли чуть отстранилась, не зная, что думать. – Его привезли дежурные, я так злился на них, Эд ведь еще болен, а его сорвали с постели, вытащили в эту слякоть, черт их дери.