в христианство; и тех, что в себя и в печали Отчизны ушли.
Ушли – не вернулись. В любой накатившейся глыбе таилась угроза и отсвет подспудного зла. Мечта о полете – ночное паренье на дыбе. Ступил в ковыли – и траншея за мной пролегла.
Прости меня, Птица! Покуда светла моя воля, не славы желаю, не мыслю с любви барыша. Рубаха моя на шесте среди черного поля – вразброс рукава, а над ней беспредельна душа.
К душе бесконечна по осыпям звездным дорога. С ней время не властно беспечно твердить о своем. Стою на земле, постигая сомнением Бога, под сердцем храня безутешный родной окоём.
Стансы
1
Умы Отчизны смущены. И, помечтав о лучшей доле, портреты сходят со стены. Нездешний свет блуждает в доме. Гнездится нечисть по углам, жует стеклянное печенье. Всё жуть и мрак, лишь старый хлам имеет смутное значенье в свеченье чопорных планет. Но в старой книге стерто Имя.
И только печь, которой нет, творит еловое полымя.
2
Всё утрясется! Но, увы, не помогают уговоры. Неслышный, как полет совы, восходит ужас в ваши норы. Кренится вычурный плакат – «Мир – шелестящему циклопу!» И там, где плавится закат, скребется Азия в Европу.
«Космизм, соборность, русский путь…» Смеётся племя молодое. Хрустит пространство – не сомкнуть окровавлённые ладони. И значит – вновь Россию вброд, но давний опыт не торопит… Когда б хождение в народ не породило смутный ропот. Когда б полуденную слизь не соскребать с булыжных улиц…
Однажды в Боге на сошлись, потом в друг друге разминулись. Но также чинно пили чай. И также поутру разило. И снова слышалось: «Прощай! Прощай, немытая Россия!» Судили праведным судом и скрип телег, и голос детский.
Вставал рассвет, и Мертвый Дом покинул Федор Достоевский.
3
Когда досужая молва погасит пламя преисподней, и матерьяльная канва предназначение исполнит, тогда несказанно вслух внезапным светом озарится. И воцарится русский дух над непроявленной страницей.
Он различит на склоне дней благоухающую ветку, рожденье звезд, игру теней – всё то, что надо человеку, чтобы понять земную грусть, свою нечаянную долю.
Предвосхитив обратный путь – путь человечества на волю.
«Мне будет помниться мотив…»
Мне будет помниться мотив
сто крат низверженного камня.
Поэт подножия – Сизиф.
Вздымание – маниакально.
Вздымает камень мой отец.
Дед Ереджиб идет на фрицев.
Стократно содрогнется чтец:
титаны против олимпийцев.
Судьбу читаю по слогам,
когда земная песня спета.
Иду к поверженным богам
просить житейского совета…
«Ну что, Зафес, блуждает ямб?
На то Зевеса воля божья.
Что, человечишко, озяб?
Вот булыган и вот – подножье"…
Стезя
Признай Эзопа в парне шустром.