по ветру клубы серо-зеленого дыма. Косматые зимние тучи медленно ползли по небу, норовя напороться на пик Силтау, царивший над этой холодной красотой.
Тишину осеннего дня взорвал перезвон колоколов, возвестивший об окончании праздничной службы. Народ повалил из храма: одни обступали приготовленные прямо на улице столы с праздничным угощением, другие – спешили на остановку, где их поджидали маршрутки. “Храм построили, дорогу проложили, а на автобус денег пожалели”, – поворчал Антон на городскую администрацию.
Дверь храма отворилась и на пороге появилась мать, закутанная в теплую бабушкину шаль.
– Антош, заходи! Батюшка ждет!
Он взбежал по ступенькам и юркнул в теплый притвор, едва не столкнувшись лбом с настоятелем.
– Антон! – радостно воскликнул отец Петр и обнял его, как родного. – Сколько лет, сколько зим!
– Здравствуйте, батюшка, – засмущался Антон, глядя, как мать знаками намекает, чтобы взял благословение.
– Какой высо-о-окий! Скоро меня догонишь! – расхохотался отец Петр и еще раз прижал к своей груди. – Ну что, пойдемте в мою хибарку чаю попьем?
Отец Петр открыл одну из дверей притвора и стал быстро подниматься по крутой железной лестнице, ведущий на второй ярус колокольни. “А ведь ему в прошлом году семьдесят стукнуло!”
– Нина! – крикнул отец Петр сверху. – Принеси нам чего-нибудь к чаю! Идем-идем, – улыбнулся он идущему за ним Антону. – Сейчас мама нам свежих пирогов принесет, отобедаем – по-царски!
“Хибарка” отца Петра, устроенная на втором ярусе колокольни, представляла собой комнату три на четыре метра. Напротив единственного арочного окна, расположенного по центру западной стены колокольни, стоял большой деревянный стол, больше похожий на деревянный верстак. Словно модели небоскребов, по краям его возвышались стопки книг и журналов. Между ними темнел силуэт ноутбука, в мощном дизайне которого угадывалась военная версия Эльбруса. Всю южную стену и часть восточной занимали книжные полки, возле которых ютился топчан, застеленный лоскутным одеялом. Прямо у дверей на стене висели лыжи и прочая походная амуниция. Справа от окна на стене помещалась небольшая икона Богородицы, а перед ней мерцала лампадка и стоял аналой с раскрытой книгой.
– Заходи, не стесняйся, – пригласил отец Петр застрявшего на пороге Антона. – Сейчас мы здесь порядок наведем и чаевничать станем.
Священник раздвигал стопки книг на столе, освобождая место для чаепития.
– Одежду там вешай, – показал он в сторону стены с амуницией, – здесь жарко.
В комнате действительно было жарко, хотя ни батареи, ни обогревателя видно не было.
– Теплые полы – удобная штука, – пояснил отец Петр, заметив неподдельный интерес в глазах гостя.
Антон бросил рюкзак на табуретку и пристроил одежку между горными ботинками и большим мотком веревки.
– Все еще водите ребятишек в горы? – спросил он, разглядывая необычную для кабинета священника обстановку.
– А как же! Помнится, и