обмен. В городке Д., что на славной реке Волге с мягким климатом средней полосы, подруг, к сожалению, не было.
Поплакав немного, Машка зачеркнула первый день приезда к бабуле. Второй день она уныло бродила по бабкиной квартире, принюхивалась к незнакомым запахам кладовки, нафталина, улавливала лёгкую вонь тухлым яйцом, то и дело подходила к халатику, который ещё сохранял мамин запах. На третий зачёркнутый день Машка почувствовала, что вилочковая железа настигла её и в мягком климате городка Д.
– Ах, ты, дитё болезное, – причитала бабка, которая, к слову, тоже работала медицинской сестрой. (Ну, повезло Машке с родственниками!)
– Колоть? – уныло поинтересовалась чахлая девочка.
– Чего ещё? Закололи ребёнка. Сейчас мы тебя быстро на ноги поставим! – бабка с энтузиазмом засучила рукава.
Бабуля была ещё женщиной нестарой и трудилась медицинской сестрой в сероводородной лечебнице, расположенной на окраине городка Д. Там поправляли здоровье «труженики основного предприятия, выхлопотавшие путёвку через Профсоюз» (так говорила бабуля). Вот и Машке «выхлопотали» лечение, получая которое она наконец поняла, почему в квартире бабки витал запашок тухлого яичка…
В чёрном-пречёрном городе, на чёрной-пречёрной улице, в чёрном-пречёрном доме… На самом деле город был вполне позитивный, и дома в нём – обыкновенные, это в восприятии Машки, получающей лечение, так было, потому что в чёрной-пречёрной ванне лежала унылая чёрная-пречёрная девочка и лечилась вонючими сероводородными ваннами! А ещё надо было полоскать горло сероводородом и промывать нос! Процедуры неимоверно воняли тем самым тухлым яйцом…
Дни в календарике постепенно становились похожи на вышивку крестиком. Но бледная физиономия девочки постепенно розовела, щёчки округлялись… В свободное от лечебных пыток время Машка укрепляла дух и тело. Бабка с секундомером наоборот выходила на крыльцо и запускала внучку в лечебный поход: три круга размеренной ходьбы вокруг лечебницы, чтобы тренировать сердце. Дух Машка укрепляла самостоятельно, читая книги из библиотеки лечебницы или выпиливая замысловатые фигурки небольшой пилочкой из коры сосен, которые в изобилии росли вокруг. «Вот – ёжик! Вот – лошадка! И они встретились!»
Дни в календарике постепенно убывали. Десятилетнему ребёнку очень хотелось к маме… Она почему-то звонила нечасто. Скромный телефон на сестринском посту издавал длинную трель – значит межгород! Машка, заслышав эту волшебную длинную трель издалека, мчалась к посту, по глазам бабули понимала, что это мама, хватала трубку и долго не могла выговорить ни слова, а только рыдала и бессвязно подвывала в телефонный аппарат. Бабка хмурилась, отбирала телефон, преувеличенно бодро отчитывалась перед дочерью о здоровье внучки и трубку Машке не возвращала. Хотя бедная девочка в тот момент готова была на любые унижения, чтобы ещё пореветь в трубку, откуда раздавался родной, но строгий приказ: «Лечись! Освобожусь, приеду!»
Последние два слова переворачивали мир. Машка представляла, как мама без устали колет