По возрасту вроде не полагалось, но человек, достоверно сыгравший страдающую Дидону, с ролью пятидесятилетнего мужчины справится без затруднений, благо и комплекция соответствует.
– Я хотел помочь бедным моим Дивовым, а попросту говоря – дать им денег в память давнего нашего знакомства и приязни, – сказал Маликульмульк Маврушке. – Но Петр Михайлыч едва не спустил меня с лестницы. Если ты, голубушка, сыщешь способ доставить им деньги так, чтобы обошлось без крика, то я уж отблагодарю.
– Это дело непростое, – отвечала горничная.
– А помочь бывшей своей госпоже хочешь?
– Хочу.
– Так придумай что-нибудь.
– А много ли денег ваша милость хочет ей передать? – спросила хитрая Маврушка, показывая, что маску благородного отца она с незнакомца сорвала и обнажила другую маску, старого сладострастника, желающего купить благосклонность попавшей в беду дамы.
Маликульмульк не возражал.
– Сколько удастся раздобыть, – кратко ответил он.
– А ваша милость, сдается, из чиновных?
– Сдается, да. Да только я не из своего жалованья Дивовым помогу, а из иных денег.
– Из каких же?
– Из тех, что выиграю.
– Ваша милость играет?
– Да кто ж теперь не играет? Ты мне подскажи, голубушка, где искать тех господ, что обыграли твоего барина, а прочее предоставь мне.
– Откуда ж мне знать?
– Знаешь, – уверенно сказал Маликульмульк. – При тебе барыня с барином ссорились, при тебе Михайла Петрович о своей игроцкой компании говорил.
– Это надобно Никишку спрашивать. Он за Михайлой Петровичем ходил.
– И где его искать?
– Не знаю. Право, не знаю. Как Михайла Петрович пропал, так и он, бес, сгинул! – сердито произнесла Маврушка.
– Тоже к другим хозяевам нанялся?
– В бега подался. Все ж знают, что он крепостной. Кто бы его без господского согласия взял!
– А ты, значит, вольная?
– Вольная. Старая барыня, помирая, меня отпустила.
– Вовек не поверю, будто ты не знаешь, куда подевался Никишка. Вы в одном доме жили, оба люди молодые, непременно о чем-то этаком сговорились, – сказал Маликульмульк, вовремя вспомнив, что во всякой хорошей комедии, начиная с Молиера, должен быть дуэт лукавых и кокетливых слуг.
– А о чем мне, вольной, с крепостным сговариваться? – высокомерно спросила Маврушка.
Маликульмульк поглядел на нее с любопытством. Не первой молодости, не замужем, а нос задирает не хуже бывшей своей барыни. Однако в голосе была обида…
Похоже, бросил. Он, крепостной, бросил ее, вольную, сбежал и от нее, и от господ.
– Явочную в полицию снесли? – полюбопытствовал Маликульмульк.
Ибо нынешние волшебники на одно волшебство не полагаются, как случится шкода – не читают заклинания, а бегут в полицию.
– Снесли, поди…
– Я за этим делом сам присмотрю.