я должен понимать, когда ты отказываешься освобождать комнату? – вопрошал второй. – Плати вперед за два дня, и комната твоя!
– Да не могу я прямо сейчас, я же говорю, дела! Дай мне время до вечера, и я расплачусь с тобой сполна, – твердил первый голос, казавшийся гораздо старше второго.
– Не моего ума, что у тебя… эти самые, – запнулся второй, видимо, это был хозяин постоялого двора, – … плати сейчас или освобождай. У меня без тебя тоже не в этот…, невворот.
– Невпроворот, – подсказал первый голос.
– Во-во, раз такой вумный, то и денег найдешь, значит, на комнату! – заключил второй и зашагал по скрипучим половицам. Первый тоже, немного погодя, сделал несколько шагов и открыл одну из ближайших дверей. Но затем, резко её захлопнув, помчался обратно за хозяином, крича тому вслед:
– Постой! Послушай, я кое-что придумал! – он с грохотом помчался по лестнице вниз, что-то еще крича вслед ушедшему собеседнику.
Яш присел. Голоса стихли. Надо было поесть и собираться на ярмарку.
* * *
Торговые лавки были выстроены сразу, начиная с верхней пристани. Нижний ярус, который представлял из себя большой настил в виде сколоченных столов, был битком забит рыбой и мясом, которые легко было выгружать через борт пришвартовавшегося судна.
Выше шли прилавки для таких же тяжелых, но в основном сыпучих товаров, которые одновременно нельзя было подвергать влаге, и при этом не было смысла тащить далеко наверх. Дальше уже в форме, привычной взгляду торговой улочки, тянулись ряды мелких и разношёрстных лавочек с товарами на любой вкус.
Одну из лавок, как обычно, занял Яш. В окружении мастеров-ремесленников юноша чувствовал себя комфортно. Таты были искусными ремесленниками. Их гончарная посуда, украшения из янтаря, очень редкая на тот момент бумага, из которой они изготавливали свитки и книги нового образца, ювелирные украшения и посуда – всё считалось по праву уникальными творениями знатоков этого дела. Книги отличались богато украшенными обложками, надежным кожаным переплетом, изящными заголовками и чарующими текстами. Всё это позволяло товарам, разложенным Яшем, с легкостью расходиться на ярмарке за считанные минуты с момента появления в лавке с надписью: «ЛОВЕЦ СЛОВ».
Выспавшийся и сытый, Яш бодрым голосом зазывал проходящих, не намереваясь задерживаться тут больше, чем еще на одну ночь. Вчерашние догадки при маневрировании между ладьями и сегодняшняя сцена спорящих за дверью мужей подкреплялась тем, что он наблюдал в окружающих его людях.
– Ты это… чего мне плетёнку-то худую таку отмерил? Мне во така нужна, как палец мой, видал? – тыча своим мясистым указательным пальцем, выговаривал один их корабельных мужичков торгашу, разместившемуся напротив Яша.
– На каку ткнул, таку и отмерил, – отшучивался тот, не желая менять товар обратно.
– «Каку ткнул, каку ткул», – передразнивал его мужичок. – Глядел я чтоли, каку ты мне в мешок сунул? На кой мне она нужна така худа? Вешаться если токо!
– Вешайся,