за информацию обо мне. У него, видимо, есть часть в сделке.
Нахмурившись и глядя прямо в его маленькие ликующие от предвкушения прибыли глаза, я прошептала подчиняющее заклятие. Выдернула из ножен на поясе острый кинжал. Выхода нет, к тому же он сразу мне не понравился. Значит, сегодня я впервые завладею чужим разумом. Вряд ли это будет приятный опыт, но других вариантов у меня нет. Разрезаю ладонь и отдаю кровь земле. Жертва для волшебства.
Тавернщик замирает. Становится безвольной куклой, а мои виски наполняются тяжестью. Фаррис смотрит на меня с тихим осуждением. Я нарушаю главный закон, ограничивающий действия чародеев. Именно из-за этого нас долгое время держали в отдельных от обычных людей поселениях. Магия бывает пугающей и жестокой. Глаза тавернщика между тем всё больше и больше стекленели. Он превращался в пустую оболочку. Плоть без разума.
– Ты нас не помнишь. Ты нас не видел, – произнесла я и отдала приказ чужому сознанию. Плевать мне на законы Присонов. Из-за них я сейчас в опасности. Только потому, что должна поддерживать своего тронутого короля, ибо такая у меня работа.
Фаррис тем временем проскочил в конюшню и вывел двух лошадей. Я никогда не уезжала так быстро, как сейчас.
Деревня проносилась перед глазами, по сторонам мелькали лица напуганных людей. Кто-то в ужасе рыдал, кто-то кричал, кто-то прятался за тяжелыми дверями домов. Что будет с этим местом, когда мы покинем его?
Наемники из Либертаса никогда не заходили так далеко. Получается, раз теперь они охотятся на чародеев, Заговоренный лес пропускает их. Неужели, мир обозлился и на нас, за то, что мы живем рука об руку с Присонами? Теперь, получается, убивать колдунов можно и нужно? Где в этом великая справедливость?
Нет уж, дорогой мир, ты не доберешься до меня, пока я не получу то, что по праву мне принадлежит. И я буду сражаться до последнего вздоха, пользоваться любыми заклятиями, даже самыми мерзкими, пока не обрету заслуженный покой. Честное слово.
Мы сбегали в тишине. Фаррис молчал, я тоже. Было холодно.
Остановились мы только вечером, когда поняли, что нас никто не преследует. Вокруг простирался Медвежий лес. Заснеженные ветви дубов и кленов клонились к земле. Фаррис слез с лошади, открепил от седла теплую шкуру и бросил мне. Я жадно схватилась за нее задубевшими пальцами и закуталась чуть ли не с головой. Колдун вытащил из своего мешка теплый запасной плащ, оделся и ушел в сторону леса. Привал. Значит, сейчас мы погреемся у костра и продолжим путь. Значит, сейчас нам придется разговаривать.
Я думала о том, откуда им было знать про меня. Где я могла провалиться? Кто мог меня сдать? Рэйнар в жизни бы и слова не сказал. Элибер что ли проговорился? Кому? Нет у него друзей. Или все-таки дело в Фаррисе? Все же многие чародеи выполняли работу лордов Фелабелля. Порой только у них и можно брать какие-то поручения.
Фаррис вернулся через полчаса. Сложил хворост, развел костер и теплые языки пламени тут же осветили алым наши замерзшие лица. Фаррис хмурился густыми бровями, выглядел строгим и