ли знатокам сталинизма Шатрову и Р. Медведеву, сколько чая выпил Сталин в первый день войны? Наверняка им и в голову не приходило думать об этом. Волкогонову же доподлинно известно: «За весь первый день войны Сталин выпил лишь стакан чая» (Там же. С. 160). Да, Волкогонов знает о Сталине все. И о войне – все. Причем не только с нашей стороны, но и с немецкой. Я уверен, он точно осведомлен и о том, например, что съел и сколько выпил в роковой день 22 июня 1941 года и вегетарианец Гитлер. Автор умолчал об этом только из-за недостатка места в своем 4-томном «Триумфе». Если удастся, то при переиздании непременно сообщит и об этом. А может быть, даже и о том, сколько раз в тот день хлопнула дверь туалета новой имперской канцелярии в Берлине.
Конечно, иногда встречаются у Волкогонова и отдельные промашечки. Например, он пишет: «Накануне войны (это понятие довольно растяжимое, и лучше бы сказать «накануне немецкого вторжения», ибо речь дальше идет о конкретном дне 22 июня 1941 года. – В. Б.) от командующего Киевским военным округом генерала М. П. Кирпоноса поступило несколько донесений о перебежчиках – немецких солдатах. Они сообщили о том, что этой ночью германские войска совершат нападение на Советский Союз. Нарком сразу же доложил по телефону Сталину. Тот, помолчав, приказал Тимошенко, Жукову и Ватутину прибыть к нему. Как вспоминает Жуков, там уже были все члены Политбюро…» Тут кое-что сказано довольно неряшливо и не очень внятно. Во-первых, не совсем ясно, куда и кому поступили донесения о перебежчиках. Во-вторых, куда Сталин вызвал военных руководителей: в Кремль? в ЦК? на дачу?
Поскольку автор ссылается на воспоминания Жукова, то с целью прояснения обратимся к ним: «Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.
Я тотчас доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев.
– Приезжайте с наркомом в Кремль, – сказал И. В. Сталин.
Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы выехали в Кремль…
И. В. Сталин встретил нас один».
Из сопоставления текстов возникает ощущение, что Волкогонов просто списал у Жукова, но при этом очень торопился и потому что-то пропустил, что-то напутал.
Во-первых, у Жукова достаточно точно обозначено время – вечером 21 июня. Во-вторых, внятно сказано, что донесение было адресовано Жукову, то есть в Генштаб. В-третьих, Сталину звонил, оказывается, не нарком Тимошенко, а начальник Генштаба Жуков. В-четвертых, тут нет никакой неясности относительно того, куда Сталин вызывал военных: в Кремль, в свой рабочий кабинет. В-пятых, доносил не Кирпонос, а Пуркаев. В-шестых, донесений в то время было не несколько, а лишь одно. В-седьмых, говорилось в нем не о солдатах, а об одном солдате, вернее, о фельдфебеле. Наконец, в-восьмых, когда военные руководители пришли к Сталину, в кабинете были