они никого не введут в заблуждение. Ты наш человек с головы до ног, – уверенно подвел он все под общий знаменатель.
Усевшись в кресло и закинув ногу на ногу, он, не без оснований, чувствовал себя победителем. И снисходительно посматривал на меня, напоминая доброго дядюшку перед своим несмышленым племянником, которому он подарил приличную сумму денег.
Он не только не проявлял ко мне никакой враждебности, а наоборот, был даже благосклонен. По-видимому, я, поверженный, доставлял ему огромное удовлетворение. И чем больше я понимал причину его благодушия, тем омерзительнее становился самому себе.
– А боишься ли ты смерти? – вдруг полюбопытствовал он, играя со мной, как кошка с мышью. И сам же ответил: – Боишься. И совершенно напрасно, ведь смерть – это извечное возвращение человека к своему началу.
Он опять внимательно посмотрел на меня:
– Однако пред тем, как вернуться к этому началу, приходится преодолевать страшную огненную реку, текущую между двух миров. И вот там-то и творится Страшный суд. Каждая попавшая туда душа взвешивается на Весах Правды и после этого попадает либо в чистилище, либо в вечный рай.
Он помолчал, ожидая моих ответных реплик. Но я уже практически не мог сопротивляться. Я был морально уничтожен им и не ощущал ничего, кроме усталости и огромного желания поскорее избавится от этого вампира. Я лишь покорно смотрел на него и ждал, когда это все закончится.
– Представь, – садистски слащавым голосом продолжал мой палач, – на одной чаше весов – твои добрые дела, – он развернул руки ладонями вверх, изображая ими воображаемые чаши весов, – на другой … – он сделал паузу и понимающе посмотрел на меня. – Как ты думаешь, что перевесит? – он сладострастно улыбался.
Я попробовал робко возразить:
– По–моему, я не так уж много наделал зла на этом свете.
– Может быть, – снисходительно согласился со мной духовник, – но много ли ты успел сделать добра? Вот в чем вопрос. Я перечислил твои неблаговидные дела, теперь послушаем тебя – давай, предъяви-ка свои добродетели.
Кисло усмехнувшись, я задумался про себя: «Что же мне, действительно, бросить на чашу добра? Есть ли у меня за душой этот спасительный противовес?»
Тюремщик просто наслаждался моим молчанием. Затем, не дождавшись ответа, продолжил свою «проповедь»:
– На ваших христианских картинах на тему Страшного суда можно видеть, что, когда человек предстоит перед этим самым судом и взвешивается на Весах Правды, рядом обязательно присутствует какая-то добрая сила. Это либо Дева Мария, либо ангел, которые слегка смещают чаши, чтобы помочь грешной, но верующей душе войти в царствие Божие. Да… – протянул он иронически и опять просверлил меня взглядом. – А теперь признайся, насколько велика сила твоей веры в Бога, чтобы Он закрыл глаза на некоторые твои грехи.
Мой исповедник вновь был прав. Я никогда серьезно не верил в Бога, поэтому не мог надеяться на Его снисходительность. Я не хотел больше врать ни себе, ни… Кому?
– Вот и сейчас, – услышал я тюремщика, – ты пытаешься