взглянул на постамент. Я надеялся разглядеть душу усопшего, поскольку знал, что, не обречённая на уничтожение благочестивая душа держится у покинутого ею тела в течение сорока дней после смерти. Дар, которым я обладал, позволял мне видеть эти души и даже говорить с ними. Не исключено, что, поговорив с его душой, я смог бы найти выход. Но, к сожалению, этот парень, по-видимому, был отъявленным негодяем, и его душа была растворена сразу после смерти, без шансов на возрождение, поскольку рядом с телом не было заметно ни малейшего колебания божественного света.
«Злодей так злодей, – смиренно подумал я. – В конце концов, мне нет до него дела».
Я отвернулся от тела, подошёл к Сьюзен и присел рядом с ней:
– У тебя есть какие-нибудь мысли, как нам отсюда выбраться? – спросил я.
Сьюзен посмотрела на меня снизу вверх, подперла кулачком щёку и ничего не ответила. Только в огромных глазах застыла такая щемящая тоска, что я разозлился на себя. Нашёл, кому задавать вопросы! Беззащитной, неопытной девчонке! Откуда ей знать, что делать дальше, если даже я этого не знаю… От взгляда на её хрупкую, такую беспомощную сейчас, фигурку, в эти наполненные отчаянием глаза, я внезапно ощутил стыд за своё малодушие и огромную ответственность не столько за свою жизнь, сколько за жизнь Сьюзен. Неожиданно, кроме мысли о том, что я обязан сделать всё возможное для спасения её жизни, в моей голове возникла другая мысль, как будто привнесённая извне. Мысль эта явно сформировалась без моего участия и была мне совершенно непонятна: спасение Сьюзен важно не только ради неё самой, но и ради других людей. Мой мозг так утомился за последние несколько часов, что я совершенно не мог проникнуть в суть этого послания своего амулета (а в том, что этот странный сигнал поступил именно от него, я ни секунды не сомневался).
Неожиданно Сьюзен встрепенулась, будто преодолев оцепенение сковавшего её страха, решительно взглянула мне в глаза и сказала с вызовом:
– А я даже рада, что так всё произошло!
– Что ты имеешь в виду? – не понял я. – Чему тут можно радоваться?
– Я должна сказать тебе правду. Теперь, когда я вижу, что мы отсюда не выберемся, – она обвела глазами комнату, – здесь нет ни одного окна, а за дверь мы выйти не можем, потому что нас сразу схватят, теперь я думаю, что напоследок могу тебе признаться. Мне будет тяжело умирать, зная, что я тебя хоть в чём-то обманула…
Мне показалось, что сейчас она заплачет, но она только всхлипнула, поднесла к глазам краешек простыни, а потом собралась и продолжила:
– Я думаю, что такой исход решит мою проблему.
– Да какая ещё проблема?! – от удивления, что перед лицом смерти эта девочка может думать ещё о какой-то проблеме, кроме той, как спасти свою жизнь, я подскочил, и чуть было не прислонился к постаменту с покойником.
– Знаешь, – уже совершенно спокойным, ровным голосом продолжала Сьюзен, – накануне всех этих страшных событий к нам в школу приходил психолог