лет резни. Не без боя. Не на коленях.
Люди Александра начали скандировать, выкрикивая одно-единственное слово в ритме биения пульса:
– Кровь, кровь, кровь!
К изумлению Александра, железный самурай воздел меч над головой и заговорил на морчебском языке:
– Приветствую тебя, брат! – крикнул он. – Я сожалею!
Александр бросил взгляд на окровавленные крепостные стены и на самураев. Бушевала буря, а в воздухе звенела какофония резни. Ему стало интересно, кто этот человек. Что им двигало? Терял ли он хоть немного сна при мысли о бойне, которую учинил его народ? Был ли кровожадным разжигателем войны? Или рядовым солдатом, выполняющим приказы?
В конце концов, ничего уже не имело никакого значения.
Александр подумал о матери. О сестре. Об отце.
И ответил на идеальном шиманском, голосом, сочащимся ненавистью:
– А я не сожалею. И ты мне не брат. – А затем ринулся в атаку.
Александр с грохотом пронесся по окровавленным камням, черный дождь застилал взор. По щиту стучал ливень тысячи крошечных барабанов, а молот молний был поднят высоко над головой, готовый отбивать ритм по черепу ублюдка-работорговца.
Когда они встретились, прогремел гром, и молот просвистел мимо отпрыгнувшего в сторону самурая, не причинив ему вреда. Зато вспышка искр осветила брызги грязной воды, когда чейн-катана срезала угол щита Александра.
Капитан нанес удар наотмашь, молот вспыхнул электрическим разрядом, самурай отклонился назад, и орудие с треском пролетело в считаных дюймах от его лица. В мгновение ока работорговец очутился напротив Александра, срезав очередной угол щита противника и оставив зазубренную борозду на нагруднике.
Александр сделал выпад, отразил две быстрых атаки, посыпались искры, а из двигателя, грохочущего на спине работорговца, повалил густой дым. Александр окунул носок сапога в запекшуюся кровь, подбросил кровяной сгусток к подбородку самурая и нанес сильный удар по плечу врага. Самурай застыл, когда по доспехам с треском побежал ток, а от кожи повалил пар.
Александр был уверен, что разряд тока прикончит работорговца на месте, но получил ответный удар, отбросивший его назад. Снова полетели искры, и с щита капитана исчезли куски железа.
Работорговец оказался мастером фехтования и полностью осознавал, что доспехи, питаемые энергией чи, дают ему преимущество. А для Александра секундное промедление означало смерть, равно как и потеря бдительности.
Если он будет отражать удары самурая, придется рисковать молотом – противник легко перерубит деревянную рукоять, что также будет означать верную гибель.
Александр отступил, но не отклонился назад, а шагнул влево, контратакуя. По спине самурая из смятых баков потекло топливо, пузырясь и покрывая ноги густой алой жидкостью. Спустя немного времени топливо в баках иссякнет – они оба это понимали.
Работорговец стремился прикончить Александра еще до того, как ослабнут скорость и сила оружия и доспехов,