Веллинг III и, поднявшись с трона, спустил свою огромную тушу по ступеням. Он превосходил меня в росте по крайней мере вдвое.
Нависнув надо мной, король жестко произнес:
– Бери ее в жены. Бери в жены, двуногая малявка, принц-пустышка, иначе никакой тебе помощи, клянусь именем Владыки вод.
Придворные подхватили его слова и застучали копьями по ракушкам:
– Бе-ри, бе-ри, бе-ри!
Джен скрестила руки под обнаженной грудью и повела плечами. На ее прелестном лице застыло задумчивое выражение. А потом она, словно что-то решив для себя, кивнула.
– Бери. В жены. – Веллинг III наклонился совсем близко ко мне и вперил десяток своих глаз.
Хорошо, рыбка.
– Помолвка вас устроит?
Нас обручили на десятый день. Песни продолжались почти сутки, морской народ веселился, вспарывая рыбу, бравые меренайты из числа сильных «юношей» устраивали скачки на змееросах, смеясь, когда финишировавшего последним разрывали на части.
Мы смотрели, восседая на жемчужных тронах, как в нашу честь приносят дары, как в нашу честь убивают, терзают. Моя стая охраняла город, а малыш Киса кружился возле Блиссингера, неодобрительно поглядывающего на празднество.
Король подплыл к нам и растянул свою морду в торжественной улыбке:
– Клятва!
Прекрасные девы подплыли к нам и затянули мелодию, которая вплелась в непрерывное пение. Глубокое темное море, что я здесь забыл…
Джен ободряюще сжала руку.
Мы сидели с ней на жемчужных тронах, и мне пришлось, следуя традиции, тоже обнажиться. Чистая кожа – чистые намерения перед Владыкой вод.
Король величественно поманил нас за собой щупальцем.
Мы поплыли рука об руку к статуе богодракона, стоявшей в центре коралловых рифов. Глаза Владыки вод неодобрительно, как мне казалось, посвечивали в темноте.
Ну уж простите, что ваш фанатик так жаждет межвидовой свадьбы. Я уж молчу о бесплодности рода. Но это было, конечно, не для таких высоких умов, как у кровожадного Веллинга III…
Перед статуей двое меренайтов воздели руки и добавили свои голоса в общий невыносимый хор.
Я сглотнул. Нехорошо, ох, нехорошо…
– Даю клятву любить и уважать будущего мужа – от рассвета до заката времен, от начала и до иссушения вод, – произнесла Джен, оборачиваясь ко мне. Ее голубые глаза сияли, а длинные розовые волосы покачивались в воде.
Спасибо, Джен, что приносишь эту жертву.
Я знал, что гнев короля будет велик, когда он обнаружит, что сделка…
– Клянусь любить, – я посмотрел на Джен и ласково погладил ее по щеке, подплывая чуть ближе, – и уважать будущую жену – от рассвета до заката времен, от начала и до иссушения вод.
Я притянул ее к себе, Джен схватилась за мою шею и талию, и мы впились в губы друг друга: глубокий поцелуй, поглотивший мой крик.
Жгло, обжигало нестерпимо ровно там, куда положила руку Джен. Обычно не видный, знак ярко и дерзко проявлялся при клятвопреступлении.
А