долго, обстоятельно разглаживала салфетку на тумбочке, вынашивая желание смастерить самодельную скатерть и зародить в окружающих уважение к ее чистоплотности. Выудила с полки пузатую баночку с малиновым вареньем.
– Полакомься, – предложила она Денису.
– Спасибо, не хочется, – Денис приложил руку к сердцу. – Да и обед уже на носу.
– Сама делала. А?
– Правда, не хочу. В другой раз.
– В другой – так в другой, – Клавдия вздохнула, взвесила баночку на ладони, вернула ее на место.
Денис только собрался осмотреться вокруг, как в дверь шумно вошла девушка. Она показалась ему хорошенькой. Изящная, с веселой улыбкой, открытым взглядом, короткой стрижкой, в сиреневом платье, черных туфлях на среднем каблуке, в руках цветы и целлофановый пакет с гостинцами. Аромат не то цветов, не то духов, сопровождающий ее, – все способствовало тому, что при виде ее в воображении Дениса возник пленительный образ женской молодости и свежести. Словом, она обладала всеми предпосылками, чтобы очаровать любого мужчину с первого взгляда. «У такой хватит обольстительности, чтобы в нужных обстоятельствах должным образом пустить в ход все свои чары» – наверное, подумалось бы ему, если было бы время для раздумий. Он охотно поддался ее настроению и невольно широко улыбнулся. Казалось, мощные, юные силы, которые переполняли ее, вознесли ее над полом и стремительно опустили у постели Антонины Андреевны.
– Привет, маман, – приветствовала она мать, не обратив внимания на других присутствующих в палате.
– Здравствуй, Леночка, – Антонина Андреевна вяло перекатывала языком слова.
Лена навалилась на мать, обняв ее за плечи.
– Ой, Ленка, ты меня раздавишь, – прохрипела мать, высвобождаясь из объятий.
– Что же ты не улыбаешься? – с укором спросила Елена. – Ты что, не рада мне?
– Врачи тоже не улыбались, когда осматривали меня тут.
– Дай поцелую тебя в лобик, – Лена склонилась над матерью.
– Для такого поцелуя еще рановато, – ответила мать и отвернула голову в сторону.
Лена щекой коснулась щеки матери, села на край постели, положила цветы на тумбочку, принялась вынимать из пакета сок, виноград и яблоки, предупреждая, что они мыты.
– Ну, как дела? – спросила она, сложив руки на коленях. – Сердце успокоилось?
– Успокоилось, – увядающим тоном ответила мать. – Успокоилось, если это можно назвать покоем.
Елена провела ладонью по волосам матери.
– Какое лечение тебе намутили? – спросила она довольно равнодушным тоном.
Мать с трудом, заикаясь, перечисляла лекарства, коверкая их названия.
– Да Бог с ними, – наконец махнула она ладонью, не отрывая руки от одеяла. – Что же ты столько времени не приходила? Мне ничего приносить не надо. Просто так приехала бы, навестила мать. Может, ее уже нет в живых.
– Ты с головой дружишь? – несвоевременно возмутилась Елена. – Я же к экзаменам готовилась. Тупею, как овца. Ну, не сердись. А путь-то сюда не