нацарапано. Сердечно-сосудистые тута. Проро-о-к, – передразнил он Дениса.
– Серьезное дело, – заключил Денис.
– Серьезней не бывает. Инфаркт, во как. Только пальцы успевай загибать. – Старичок немного помолчал и тихо добавил: – А жить-то все охота. Да много ли надо – миску супу, сигарету, ну и чтоб … – ладонь его будто обхватила стакан, сделала круговое движение и опрокинула воображаемый сосуд себе на грудь.
– Оптимистичные и сугубо мужские желания, вижу, навещают вас, – Денис ловко подбросил апельсин.
– Ага, в очередь стоят, – съязвил старик. – Сосед поделился фруктом. Детям мы уже не нужны. Нужны были, когда клювья разевали, еды да денег требовали. Нынче гордые. Ни мы от них, ни они от нас подачек не ждем.
– Зря вы так, – посерьезнел Денис. – Родная кровь – не водица.
– Это ты по наи-ивности, – высоко, как дьяк, прогнусил старик, – пока так рассуждаешь.
– Наивный да не обманет. Раз никто не навещает, давайте с вами сыграем сцену «посетитель у постели больного друга».
Старик замер, обдумывая неожиданное предложение, медленно перевел на Дениса взгляд, в котором читался вопрос: «Ты что, издеваешься надо мной?», – затем отвернулся и буркнул:
– У тебя на любую роль – что на посетителя, что на друга кишка тонка.
– Да, тут без репетиции не обойтись, – лукаво согласился Денис.
– Видно, совсем пропащая у тебя голова, – старик махнул рукой. – Варит чего-то не то. Ты вообще, парень, не потерял ее?
– Вы мою голову не тревожьте. Пекитесь о своей.
– Что ж ты за своей не доглядел? Он, как всю располосовали.
– Всяка быват, – с далеким от Москвы акцентом ответил Денис. – А жена у вас есть?
– Э-э, ты, смотрю, одной рукой апельсин чистишь, а другой под юбку лезешь, – старичок прищурился, разглядывая собеседника.
– Кому под юбку? – не понял Денис.
– В душу, то бишь.
– А-а, можете не говорить. Вот ваш апельсин, держите.
Старик кивнул в знак благодарности.
– Отчего ж не сказать, – вдруг передумал старик. – Этот фрукт, можно сказать, сроднил нас. Жена тут рядом лежит.
– Как это? – удивился Денис.
Старику стало плохо с сердцем, жена вызвала «скорую». В состоянии тяжелого приступа его госпитализировали. Он и представления не имел, что через полчаса у жены самой прихватило сердце. Когда же через день ему в реанимации сообщили, что жена поступила в то же самое отделение, на него накатил какой-то неудержимый тик смеха. Да так накатил, что понадобилось врачебное вмешательство для возвращения его в прежнее, стабильное состояние. Это известие настолько вывело его жену из себя, что до сих пор отказывается общаться с мужем. И слушать не желала те единодушные советы «бросьте вы», которыми ее забросали соседки по палате. Сталкиваясь с супругом в больничном коридоре, она ухитрялась проходить мимо, не удостаивая его взглядом.
Поначалу старик прикладывал немало усилий, чтобы вернуть вспять их отношения,