минут добираться до управления. И даже в это прекрасно обставленное, но неизменно холостяцкое жилище профайлер возвращался без желания тогда, когда занимался составлением очередного психологического портрета.
Помимо расследований жизнь вдовца занимало преподавание. Марк развел бурную деятельность, как только вернулся из совместного с Грином отпуска, восстановил все контакты с ФБР и открыл при Тревербергском университете большой курс по профайлингу, который вот-вот должны были расширить до самостоятельной кафедры. Карлин лично отсматривал сотни анкет студентов и стажеров со всего света, проводил телефонные собеседования, приглашал лучших из лучших. Пол, цвет кожи, возраст и социальное положение не имели значения, доктор был готов выделить стипендию из собственных средств, которые без жены и ребенка не совсем понимал, куда тратить.
Он искал самородков.
А если дух талантливого профайлера по иронии судьбы запихали в тело сексапильной брюнетки, так замечательно же. Работать будет еще и приятно.
Хотя от романов на работе доктор зарекся и за последние пару лет в порочащих связях замечен не был. Он ни в каких связях замечен не был.
После осмотра места преступления вместе со своей ученицей Марк вернулся в управление, заперся в кабинете и занялся формированием скелета портрета, попутно поясняя Аде, чье полное имя выучивать наотрез отказывался, что и почему делает. Розенберг молчала, записывала и мотала на ус. И это не удивило. Удивило другое. Когда пробило полночь, и Карлин сидел в кресле, размышляя о том, что может заставить одного человека срезать лицо другому, ученица заявила, что домой ехать смысла нет, и отправилась в комнату для отдыха, где и уснула на диване.
То ли пыталась выслужиться, то ли настолько устала, что даже такси показалось ей плохой идеей, но Марка это почему-то тронуло. И во избежание двусмысленности ситуации, он уехал в свой пентхаус, где с наслаждением принял душ, выпил вина, почитал книгу, получил от Грина ночное сообщение «я знаю, кто жертва», ответил «а я пока не знаю, кто убийца» и под утро уснул. Проснулся он ближе к семи, не вполне понимая, кто он, где он и какой сегодня день. Но усилием воли сдернул себя с кровати, понимая, что даже два-три часа, которые он проспал, непозволительная роскошь в первые дни расследования, когда охотничий азарт затмевает разум.
К восьми Марк уже был в управлении. Невыспавшийся, но собранный и настроенный на работу. Грина он привычно нашел в кабинете. Удержавшись от плоской шутки по поводу срезанных волос, профайлер закрыл за собой дверь, уселся в кресло и посмотрел на белую стену, около которой стоял детектив, задумчиво потирая двухдневную щетину на подбородке. Чтобы Аксель не побрился? Неслыханно. Впрочем, что такое забыть побриться на фоне избавления от шевелюры, которой он не изменял все десять лет работы в полиции? Видеть Грина без привычного хвоста или рассыпанной по плечам гривы было странно. И одновременно Марк ловил себя на мысли, что так детектив выглядит более сурово и холодно.
Он как будто разом постарел. Или повзрослел? Его никогда