на ней, вы твёрдо уверенны в будущем, спокойны, жизнь налажена и немного времени спустя можно уже «закрыться» и просто жить занимаясь рутиной. Вдруг, со временем, что-то становится «не так» – это постепенно нагнетает и настораживает, ощущается подвох, негатив возникает из ниоткуда и это природный негатив. Оказывается, что «не так» абсолютно всё и в скором времени вы снова одиноки, как и все нормальные люди. Всё стало ясно ещё по анализу растительности в округе.
Из приятного: первое, что обратило на себя внимание – это качественно вымощенная брусчаткой улица и стойкий запах табака, точнее табачной слюны. После прожитой прошлой жизни в городке с земляным полом в каждом втором доме и без родоплеменной власти – с первого взгляда непонятно, зачем тратить столько сил и средств на какое-то мощение, но цокающий звук копыт сытых коней и монотонный шум шуршащих деревянных колёс дилижансов и полных поклажи телег – доставлял эстетически приятные ощущения сродни скрипу и внешнему виду высоких металлических флюгеров качающих воду для скота и заправки паровозов, на перроне. Но это лишь декорации, поэтому провинциал внятно ощущал духовный упадок и меркантильный дух.
В городе проводилась масштабная уборка. Незадолго до пришествия, «Доусон-сити» после прошедших выборов был ещё старательно украшен лентами протянутыми в основном между крышами и чугунными фонарями со стёклами закопченными продуктами распада натопленного китового жира. Мало того, что граждане выглядели обманутыми, так некоторых ещё заставляли заниматься унизительным физическим трудом, зато все относительно опрятны и с ухоженными усами, без явных перегибов и все довольно рослые, значит хорошо питаются или просто питаются и наверняка плебейски не свистят, когда разговаривают.
Столь пышная непривычная обеспеченность, но без следа актуальной современности для аутентичности – определялась многочисленными табачными и хлопковыми плантациями за городом и двумя плодородными илистыми реками, и грамотно выстроенной системой ирригации великими инженерами прошлого столетия. Реки ежесезонно разливались удобряя почву минералами принесёнными течением с самого юга одной рекой, вдоль которой брели ковбои и с заболоченного востока второй, под гордым названием: «Ксанф», названной в честь великого кровопролитного сражения времён гражданской войны. Всё это делало здешнюю почву патриотично отвоёванную у коренных народов выращивающих в здешних краях маис с первобытных времён – самой плодородной на диком западе.
Все плантации без исключения, со всем простым продуктом включительно – принадлежали внешне почти идентичным друг другу богатым и бесполезным семьям без вкуса, счастливым потомкам первых переселенцев, приумноживших природную глупость элитарным образованием и созданием угнетающие бесполезные (для разумного мира) рабочие места. Проживали все они в роскошных особняках, в основном, возвышающихся за городом, в богатом пригороде, за вокзалом, площадью и за рекой и небольшим парком, если идти к ним от главной улицы, но путь дотуда плебеям закрыт.
&nbs