мы собьем с истинного пути их избирателей. Если у нас получалось хоть чуть-чуть вырваться из нищеты, на наши головы тотчас же сыпались трагедии. Например, мой прадедушка попытался организовать представление для детей и их родителей, горячо ожидаемое всеми жителями острова, но накануне премьеры пал жертвой вооруженных налетчиков. А три года назад Хроносы не предупредили нас о надвигавшемся урагане, хотя сами успели тайно эвакуироваться. В той буре наша семья потеряла четверых.
И вот теперь мне предстояло искать подход к одному из этих негодяев. При мысли об этом внутри все переворачивалось. Но я должна уговорить его вести дела только с нами. Задешево.
Дядя Вольф кивком указал на дверь:
– Ступай, скажи остальным, что пойдешь в Дом веселья. Колетт и Милли наверняка обрадуются.
Сомневаюсь. Несколько лет назад они пришли бы в восторг, но в последнее время мы почти не разговариваем, разве что на репетициях.
– Что, передумала? – Его рокочущий голос звучал беззаботно, но в темных глазах мелькнула тревога.
Я ответила ему с самой уверенной сценической улыбкой:
– К завтрашнему дню мы будем купаться в лучшем на свете спиртном.
– И, надеюсь, по сильно сниженным ценам, – пробормотал он. – Если учесть, сколько он берет с владельцев гостиниц, скоро весь остров будет у него в долгу. Или разорится.
– Только не мы.
– Ни в коем случае. – Дядя снова склонился над бумагами. Значит, разговор окончен. Стараясь держать голову высоко и улыбаться уверенно, я вернулась за кулисы.
– Сестренок ищешь? – Нана, пытаясь прийти в себя после неравной схватки с шампанским, стояла перед ржавым зеркалом и расправляла на шее нити фальшивых драгоценностей. – Я их видела. Полезли куда-то под купол вместе с ребятами из команды осветителей.
Моя двоюродная сестренка Милли обожала кокетничать со всеми парнями не из нашего семейства, какие только появлялись в Большом шатре. Колетт же, наоборот, скорее вызвала бы любого из них на борцовский поединок, а чтобы гарантировать себе победу, заехала бы ему коленом в самое чувствительное место.
– Вот-вот начнем. – Я окинула взглядом бардак за кулисами. – Все готово?
– Поднялась бы ты тоже под купол, помиловалась там! У такой красотки, как ты, должно быть много поклонников.
Я тяжело вздохнула:
– Ты же была примой. Ведущей актрисой. Сама знаешь, что парни только и норовят залезть тебе под трико. Чтобы было чем потом похвастать перед приятелями.
Она подмигнула:
– Так это и есть самое приятное. Ну, иди. Ищи своих сестренок.
Нет уж, сейчас им лучше не мешать. Вместо этого я еще раз быстро осмотрела театр. Кто-то уже зажег свечи, и длинные тени скрыли паутину по углам. В мягком свете пламени широкие черные и фиолетовые полосы на брезенте нашего шатра окрашивали партер в таинственные лиловые оттенки. Мама говорила, что Большой шатер напоминает ей внутренние