торопись, – предостерег демон.
Рейн кивнул с кислым лицом и провел пальцем по краю пачки. Это занавески, пояс и переезд. Сам дойдет. Полезнее.
Фигурку Эль он заметил еще издалека. Она одиноко стояла у входа в парк и глазела по сторонам. Одетая в голубую юбку, коричневый бархатный жилет и шляпку, Эль выглядела настоящей дочерью великого рода. И не скажешь, что отец жалел для нее лишний кирин.
Кончики губ сами поползли вверх. «Она здесь из-за спора», – напомнил он себе. Пусть наслаждается победой, а ему надо сделать так, чтобы в пятницу дочь главы Церкви пришла вновь и сама захотела рассказать о вечере с главами гильдий.
– Кира Эль, – Рейн положил руку на плечо и поклонился.
– Кир Рейн, – девушка присела, склонив голову. – Сегодня ты без маски, – она улыбнулась.
Рейн потянулся в карман.
– Нет, – оборвал Аст. – Хочешь быть свободным – сначала дай себе свободу сам. Хватит пряток. Пусть смотрят.
«Пусть смотрят», – повторил Рейн. Демон прав. Он уже не практик. И давно заплатил за все. Может, сейчас другие в это не верили, но еще поверят. Нужно только перестать прятаться.
– Да, сегодня так, – Рейн улыбнулся.
– Может быть, погуляем по улицам? Если опять начнется дождь, в парке будет негде укрыться.
Рейн помедлил. Наверное, стоило предложить ей зайти в кофейню или кондитерскую. Так ведь было принято? Эль, видимо, сама понимала незавидное положение практика и не требовала от него ничего. Надо показать, что она ошибается, иначе спор так и останется спором.
– Давай погуляем и обязательно зайдем на кофе, – Рейн все не убирал улыбки с лица, нещадно выжимая из себя все обаяние, на которое только был способен.
Они направились вдоль ограды парка. Это были те редкие вечерние минуты, когда можно дышать свободно: еще не закончили работу офисные клерки и рабочие дневной смены, далеко до начала ночной, не оставили занятий студенты и школьники. Однако до конца оставалось уже меньше часа – стрелки коснутся шести, и потянутся по улицам вереницы прохожих.
Эль прервала молчание:
– Рейн, это ведь неправда, что практики – наемники на службе Инквизиции?
– Нет, – жестко ответил Рейн и сделал глубокий вдох. Это ведь не первый предрассудок по поводу его работы – довольно мирный, к тому же. – Как и другие, мы приносим клятву, прежде чем поступить на службу.
– Клятву?
– В практики берут многих, это верно. Но сначала мы три месяца учимся основам, затем сдаем экзамен, а после даем обещание служить. – Рейн вздохнул, вспомнив слова. Тогда он еще верил, что ему дадут шанс бороться за правое дело, и это искупит его в глазах общества.
– Между пыточными комнатами и камерами… – Рейн глянул на Эль, проверяю ее реакцию. Она широко округлила глаза, но молчала и не подавала виду, что боится или волнуется. – …Есть большой зал. Он освещен слабо, но в центре стоит статуя Яра из белого, почти прозрачного камня, и кажется, что она светится. Во время клятвы практики подходят к Яру, склоняются